Убежище по процедуре
В объятом гражданской войной сирийском обществе революционный гнев все чаще падает на головы инородцев, не видящих для себя места в этом конфликте, говорит черкесский общественник из Краснодара Аскер Сохт:
«Мы получили информацию о том, что в городе Хумс погибли шестнадцать наших соотечественников. Это, безусловно, вызывает обеспокоенность черкесской общественности: мы видим, как реагируют неправительственные организации России, Австралии, Германии и других стран. Они направляют к российской власти свои обращения с призывом обеспечить безопасность нашим соотечественникам и принять на исторической родине ту часть соотечественников, которая выразила желание переселиться в Российскую Федерацию».
С конца декабря прошлого года к российским властям обратилось уже более четырехсот человек. Они направили свои обращения к президенту Анатолию Медведеву, Федеральному Собранию, субъектам Южного и Северо-Кавказского федеральных округов.
«В целом реакция позитивная, в т.ч. и в СМИ нашей страны, – говорит Аскер Сохт. – Совершенно очевидно, что эта проблема воспринимается не политизировано, а как гуманитарная проблема; она вытекает из обязательств, которые взяла наша страна в области защиты прав соотечественников за рубежом, и мы уверены в том, что эта проблема будет разрешена эффективно».
«Конечно, мы против, чтобы там были этнические чистки с любой стороны и, конечно, мы за то, чтобы ситуация как можно скорее вошла в русло политических переговоров и нахождения какого-то общественного консенсуса. Мы сейчас пытаемся провести это политико-дипломатическим путем. При этом я понимаю, что там есть довольно крупные группы людей, в т.ч. и этнических черкесов, которые хотели бы получить какую-то стабильности и какие-то гарантии; они обращаются по разным направлениям, в том числе ищут поддержку и у России но, тем не менее, есть какое-то правовое поле, и мы стараемся в этом поле держаться».
Иными словами, Россия пока не готова признать гуманитарную катастрофу в Сирии и исходит из того, что сирийская власть остается дееспособной, хотя и находится в сложном положении.
И здесь, кончено, возникают дополнительные сложности в предоставлении убежища. Например, той части подписантов обращения, которые являются военнообязанными и не имеют права покидать страну во время объявленных военного положения и всеобщей мобилизации.
Кроме того, политическое убежище – это особый правовой статус, предоставляемый государством отдельному лицу. Российское законодательство не предусматривает в этой сфере коллективных заявок по этническому или любому другому принципу.
«Нельзя коллективно объявить какой-то народ имеющим право на политическое убежище, – говорит Андрей Климов. – У нас в России есть процедура, как люди получают политическое убежище: она достаточно простая и много раз применялась. Каждое частное обращение рассматривается адресно, политическое убежище предоставляется конкретному человеку в связи с конкретной ситуацией. В массовом плане нельзя принять решение Государственной думе, я сейчас утрирую, что вот такой-то народ или этнос имеет право на политическое убежище».
Недавно турецкая федерация «Черкесских Хасэ» (KAFFED), в которую входит 56 черкесских организаций, предложила сирийским черкесам содействие в переселении на территорию Турцию.
Черкесские общественники из России отнеслись к этому по-разному: одни восприняли это как искреннюю помощь соплеменникам, другие усмотрели в этом влияние турецких государственных служб, настороженно воспринимающих растущие связи черкесской диаспоры с исторической родиной.
