Эффект черкесской кобры
Термин «эффект кобры» возник во времена английского колониального правления в Индии. Англичане обнаружили, что развелось слишком много кобр. Чтобы избавиться от ядовитых змей, губернатор назначил награду за каждую сданную голову змеи. Вначале количество змей быстро снизилось в результате их уничтожения. Однако позднее индийцы приспособились разводить и сдавать кобр властям и получать премию. В конце концов, когда премия за убитую кобру была отменена, разводчики выпустили обесценившихся змей на волю, и оказалось, что количество ядовитых кобр не с начала акции не только не уменьшилось, но даже возросло.
Этот термин взят в заголовок, чтобы разобрать ситуацию , возникшую в Черкесии после её завоевания Российской империей. Не будем вдаваться в подробности самого процесса – об этом и так написано много и вынесены политические оценки. Рассмотрим ситуацию, которая имеет место быть на протяжении пост-военного периода в регионе.
Русско-Черкесская война началась официально в 1763 (по некоторым источникам и раньше) с строительства крепости Моздок и продолжалась с небольшими перерывами до 21 мая 1864 года, завершившись парадом победителей на Красной поляне. С тех самых пор не прекращается попытка влить черкесов в общероссийское народонаселение, а если проще -ассимилировать. В позапрошлом веке это особо и не скрывалось. Но тогда предполагалось что если подвергнуть ассимиляции аристократические классы – князей и уорков(аристократов), то можно этим и обойтись . Мнение же простолюдинов в принципе не учитывалось , их оставили в покое на то время.
Это процесс начинался очень затруднительно для России. За исключением редких ренегатов из аристократии черкесов, основная масса “перевоспитанных” в России владетелей по приезду домой, вместо того, чтобы нести “свет цивилизации” в понимании колониального начальства своим подданным, возвращалась моментально в своё естественное состояние. Бывший приставом Кабарды , Иван Петрович Дельпоццо подробно описывал, как попадавшие в аманаты(заложники) в детском возрасте и воспитанные совершенно в духе имперского дворянства, черкесские князья, получив возможность вернуться на родину, отказывались от всякой приобретённой в Петербурге внешней мишуры и снова начинали жить жизнью природного князя, некоторые даже заново уча язык своих предков, зачастую становясь предводителями отрядов в продолжающейся войне против русских и , заново изучая и приобщаясь к культурному коду – адыга хабза
Здесь необходимо пояснить, о чём пойдёт речь. Основным отличием черкесов от остальных народов Северного Кавказа, помимо языка, является наличие особого культурно-нравственного и духовного комплекса под названием Хабза. Она полностью регулировала всю жизнь черкеса от рождения и до самой смерти и упорядочивала взаимоотношения классов, народов и социальных групп в Черкесии . Именно его наличием обуславливалась сравнительно слабая исламизация у черкесов вплоть до Русско-Черкесской войны , её наличие также позволило сохранить наибольшее количество этнических маркеров, не связанных с мусульманством.
Успеха в ассимиляции этих личностей, воспитываемых изначально в качестве вождей и лидеров для своего народа, Россия начала добиваться только тогда, когда смогла предложить в качестве альтернативы жизни прежнего князя -пусть и под надзором – военную карьеру . Вот здесь хабза показала себя в полном расцвете. Она позволила отрезанным от предписываемой тем самым культурным кодом прошлой жизни аристократам, воплощать героические установки и постулаты, на которых их воспитывали, позволяла своей храбростью и самопожертвованием совершать подвиги и добиваться признания своих талантов пусть уже не от лица своего народа -основного зрителя и оценщика такого поведения, а от нового сюзерена в лице российского императора и его генералов. Не всегда этот путь был безвозвратным. Например – Джамбулат Джанхотов, младший сын последнего верховного князя Кабарды Кушука Джанхотова, был любимцем Ермолова и баловнем Вельяминова. Тем не менее, чуть повзрослев, он начал принимать участие в операциях против русских войск в составе отрядов своих родственников – кабардинских князей, ушедших за Кубань – так называемых хаджиретов – и в итоге был убит при попытке его арестовать в крепости Нальчик.
Несмотря на такие нередкие эксцессы, такой путь стал очень выгодным разменом для России и возможностью реализации своих талантов для черкесских аристократов. . Причём дело дошло до того , что эти самые аристократы выступили в качестве инициаторов создания знаменитой добровольческой “Дикой дивизии”, вовлекая уже и свой народ в горнило ассимиляции. Более того – к концу существования российской империи очень многие командные посты в казачьих войсках были заняты черкесами. Султан Клыч-Гирей, братья Улагаи, представители Хагундоковых, Лоовых, Заурбек Даутоков – Серебряков, множество других в среднем командном звене. И уже не нужно было изменять себе и своему народу – черкесы, прославившиеся как великолепные войны, поставили своё обычное право – хабза – в его военной части -на службу империи. Российское государство позволило черкесам снова гордиться собой, давая им совершать в пользу государства героические поступки на войнах, от которых в принципе никакой пользы черкесам самим не было. А эта личная гордость , слава, так необходимая для признания в своём обществе, примирила во многом лидеров общества с сложившейся ситуацией. И это сыграло для народа в целом свою роковую роль без сомнения.
Известная песня о Русско-Японской войне 1905 года недвусмысленно говорит о причинах большого количества добровольцев . В ней есть такие строки:
” Мы продаём беспечную жизнь за свою честь.
Мы идём на войну , не гоняясь за тем, чего у нас нет,
Если мы не пойдём на войну -то куда ещё нам деваться ?…
….В нашу годину мир меняется к худшему….
По старинному хабза уже нет единого закона….”
Но с первых же моментов развала Российской империи почти все эти блистательные воины , к тому же получившие неплохое образование, постарались повернуться к своему народу и употребить свои знания и навыки на строительство субъектов политики – часто даже разнонаправленных . Наиболее ярко в этом период мелькнул персональный талант Даутокова, который говорил о создании Независимой Кабарды и политической партии “Кабарда”. Многие офицеры заняли посты в недолго существовавшей “Горской республике” и попытались реализовать государственность на территории Кавказа. Однако всё это продолжалось недолго и представители аристократических фамилий были сметены Советской властью и выбиты почти начисто. Те же, кто смог сбежать, тоже выбрали разные судьбы – но почти всегда связаны были так или иначе с черкесами. Султан Клыч -Гирей пошёл на сотрудничество с германскими фашистами, чтобы вместе с ними вернуться на родину как победитель и в итоге был повешен . Айтеч Намиток, образованнейший человек, учился и преподавал в Сорбонне, изучал историю своего народа, написал и выпустил великолепный двухтомник “Происхождение черкесов”. И таких примеров можно привести очень немало.
В СССР была своя своеобразная национальная политика, в которой сразу же руководящая роль была отведена простому народу. Но у черкесов хабза имела место ведь не только у аристократического класса. И у простого народа, чуть менее строго, чем у аристократов, с некоторыми послаблениями, но тот же самый комплекс присутствовал и часто мешал утверждению диктатуры пролетариата, не давая в полной мере утвердить новую идеологию. И тогда советская власть взялась за изменение этого комплекса, местами подменяя, местами заменяя, а иногда просто запрещая те или иные обычаи, объявляя их пережитками прошлого и тяжким наследием царизма и княжеского произвола. И надо сказать, добилась серьёзного успеха. Но хабза продолжала цепляться в человеческое общество изнутри, в семьях и общественных , не регулируемых государством отношениях.
Хотя были запрещены и забыты многие обычаи, изменена сильно духовная практика , и пресловутая глобализация сделала своё чёрное дело, хабза по прежнему держала черкесов в своих жёстких рамках. Учитывая её динамичность и способность к восприятию новых идеологем, система стала сдерживающим фактором для воспитанных в его условиях черкесов. Черкесский мир раздвоился. Если дома, в быту и общественной жизни , хабза по прежнему играла важную роль, то на работе, в официальной части жизни и в отношениях с властями начала довлеть уже советская культура и идеология. Ранее совершённое с аристократами культурное насилие над их самоидентификацией совершилось и с простым народом. Черкесам было предложено исполнять адаптированную форму хабза советского образца, где форма превышала содержание и основными пунктами оставались застольные порядки и отношение к старшим. В наше время к большинству черкесов комплекс хабза дошёл именно в таком крайне урезанном варианте.
Когда черкес воспитывается черкесом и в черкесскои сообществе – то есть обладая теми самыми национальными маркерами в виде хабза и языка, он ясно ощущает свою цельность, свою связь с народом, который примерно в массе своей таков , как и он сам, пусть даже и исполняющий урезанное хабзэ. Главное он – член общества. Ему нет нужды доказывать всем остальным, что он часть этого общества, это воспринимается де-факто. Он может в некоторой степени отклониться – иногда даже в некоторой браваде – от норм хабза и это воспринимается как нечто нормальное. Он в своей среде, в которой есть своя конкуренция и конфликты, но – свои опять же. И в таком контексте многие нормы хабза играют на руку государственной власти, потому что отношения властей и представителей черкесов вошли в определённую гармонию, некоторое подобие вассально-сюзеренных отношений из этого комплекса. Власть требует соблюдения определённых ритуалов из пропагандируемой на данный момент идеологии, и возвращает народу дивиденды в виде поддержки культурных компонентов вроде ансамблей, национальной атрибутики и адаптированной историографии. Основная масса народа этим обычно удовлетворяется и спокойно продолжает плыть по течению, теряя остатки своей идентичности, при этом с подачи властей восхваляя конструкторов этой новой своей идентичности. Конструктора эти чаще всего из своей же среды, воспитаны в той же среде и потому их конструкции не вызывают резкого отторжения. .
В начале 2000-х под руководством первого президента КБР была проведена фактически спецоперация по захвату самой крупной на тот момент черкесской национальной организации -Международной Черкесской Ассоциации. . С тех пор эта организация стала оплотом консервативности для черкесов. Но вот что интересно -в её руководстве и среди постоянных членов вроде бы люди, отлично владеющие родным языком и выросшие без отрыва от норм хабза в быту. Они великолепно знают застольные традиции и обычаи, могут без запинки провести любое черкесское традиционное мероприятие – от свадеб до похорон. Но именно они встали против любых изменений, поставив свои знания и опыт на службу официальным властям. И то, что Валерий Коков был одним из лучших знатоков и апологетов того самого адаптированного хабза , получив его в наследство от ещё более крупного знатока хабза -своего отца – послужило в основном причиной его оглушительного успеха в противостоянии с “маргиналами” от черкесов, которые в начале противостояния с республиканской властью даже смогли вынудить его уйти в отставку в начале 90-х годов прошлого века. Вот о них и пойдёт речь далее.
В новейшее время в черкесском сообществе сложилась парадоксальная ситуация, причём она касается не только черкесов , проживающих внутри России, но и черкесской диаспоры в мире. Парадоксальность заключается в том, что отчётливо видят сложившуюся тупиковую ситуацию, говорят о ней и требуют изменений в первую очередь те, кого можно назвать маргинальными членами общества или ассимилированными черкесами. . Иногда эти люди уже не знают свой язык или хабза и его канонов как полагается. Многие заново овладевают языком в зрелом возрасте. Испытывая непреодолимую тягу к своему народу, своей нише в большой черкесской семье и не находя полного слияния, чувствуя за спиной перешёптывание -иногда даже если его и нет – очень многие из этих людей начинают доказывать своему народу , что он ничуть не хуже черкес, чем все остальные. В психологии это называется “поведением отчаяния” . Многие из этих людей, получившие отличное образование и имеющие прекрасную карьеру, начинают рисковать всем этим для того, чтобы доказать себе и своему народу что они есть часть их и причём лучшая часть.
Таковых примеров много. Можно вспомнить писателя Михаила Лохвицкого, обратившегося в ВС СССР в 1989 с открытым письмом , в котором просил вернуть на родину представителей черкесской диаспоры, Юрия Калмыкова, ставшего лидером черкесов мира в буйные 90-е годы. Таков был и потомственный князь, Иналид, Султан Асламбекович Сосналиев, ставший министром обороны в Абхазии . Необходимо также упомянуть сенатора от КБР Альберта Кажарова, который, наперекор установке федерального центра сделал всё, что было возможно для репатриации черкесов из объятой пламенем гражданской войны Сирии. Мы называем самых видных из черкесов, но очень многие помнят, как вроде бы насквозь ассимилированные компартией и ещё с десяток лет назад не мыслившие себя вне СССР интеллигенты массово шли в общественно -политические организации и по сути критическую массу национального самосознания и создания организаций национального толка обеспечила именно эта прослойка . Обычно это были люди довольно далёкие от языка, хабза и истории своего народа-но именно они, как только получили возможность, стали в авангарде возрождения и иногда даже нового конструирования национального общества.
Примерно такую же картину можно было наблюдать и в Абхазии 90 -х годов, и все движения в этих регионах шли параллельно и в плотной связке. Причём , что интересно, многие из этих людей выбирали для себя сразу крайнюю форму исполнения хабза -кодекс “шу закъуэ”, “рыцаря-одиночки”, когда черкес делает сам то, что считает в этот момент важным без всякого стимула , без подсказок и советов, то , что сам считает правильным и важным. В старое время часто такие люди полностью переворачивали общественное сознание и создавали новые нормы хабза.
Не всегда конечно эти оторванные от народа, ассимилированные персоны выбирают для приложения своих усилий национальное поле. Иногда они выбирают и совершенно противоположную стезю, выдвигаясь в глобалистских религиозных или имперских движениях. В числе выступивших в новейшее время , с оружием в руках, против официальной власти приверженцев радикальных течений ислама из числа черкесов, также в основном те, кто был в своё время оторван от хабза, лишён возможности вырасти в полной мере под её влиянием. Лидер местной ячейки подпольного Имарата Кавказ , Анзор Астемиров , по сути создавший эту самую сеть и развивший её в реальную угрозу, родился и вырос в Украине, уже достаточно взрослым только вернувшись на родину. И как тут не вспомнить ставшего его оппонентом Ибрагима Шогенова -неформального лидера мусульман новой волны Баксанского района КБР и одновременно сельчанина, выросшего как-раз в среде традиционного хабза , который во время нападения боевиков на Нальчик в 2005 году не пустил никого из своего джамаата на эту бойню. Люди вроде одной идеологии -но с совершенно разным подходом к членам общества и нормам поведения.
Справедливости ради надо говорить о том, что “поведение отчаяния” в таком контексте не является присущей исключительно черкесам. Таковыми были и советские офицеры Дудаев и Масхадов, возглавившие войну против России, таковыми были Ахмед Закаев и Руслан Гелаев , да и многие другие. Это все были люди, в зрелом, состоявшемся возрасте вернувшиеся к своим корням и заново ставшие элитой своих народов. То есть можно говорить в том числе и о том, что такие люди проявляют себя более всего в критичные , опасные для народа моменты.
И здесь мы наблюдаем интересный феномен. Учитывая, что хабза не статично и впитывает временные изменения, подвергаясь модернизации и выбирая для народа оптимальную модель взаимоотношений , воспитанные в её системе, становятся более пассивными во многих вещах, касающихся самих себя и общества в целом , и намного менее готовы к резким изменениям и реформам – даже если эти изменения во многом могут идти во благо нации в перспективе. По сути, то самое сконструированное в период нахождения в составе России и адаптированное хабза и выросшие под его влиянием люди являются сегодня основным регрессивным , застойным фактором для неформальных движений. Чувствуя себя комфортно в среде, которую они знают полностью, персоналии, в том числе узурпировавшие на сегодня национально -общественные организации, косвенно являются причиной создания напряжённости в обществе, не предлагая никаких рецептов для дальнейшего развития общества , не давая обществу чувства гордости за сопричастность к его действиям и не выдвигая абсолютно никаких новых идей . И наоборот , их основным оппонентом на сегодня является человек , выросший с другим культурным кодом, сознательно возвращающийся в национальную среду и видящий перспективу лучше , применяющий к своему народу те возвышенные ожидания, которые выпестовал в себе за время отрыва от общности и тоски по ней. . Он как – бы со стороны направляет и изменяет свой народ для того, чтобы в полной мере вернуться в его лоно- но вернуться уже успешным, стать её лидером.
Эту ситуацию блестяще описал в своё время Альфред Тонби. В своей книге “Постижение истории” он называет этот процесс “Уход и возврат” и на многочисленных примерах из жизни выдающихся личностей доказывает, что основными причинами модернизации традиционного общества и связанных с ними процессов являются именно такие личности.
Без всякого сомнения, надо учитывать, что ничто не может оставаться незыблемым вечно и даже адаптированное хабза не может оставаться статичным неограниченное время и требует определённого развития и преподнесения его исполнителями определённых успехов.
Сегодня мы видим, как в идеологическом плане конструкторы и адепты хабза советского и постсоветского периода, адаптированного к нуждам власти, оказались в абсолютно проигрышной ситуации перед “маргиналами”, просто потому, что те постоянно в поиске новых решений, придумывают наиболее креативные вещи и мероприятия в черкесской субкультуре и потому привлекают к себе наиболее прогрессивную часть молодёжи – ту самую, которую можно назвать подверженной модернизму . Пока что уравновешивает данную ситуацию и не даёт ей перерасти в определённый вектор модернизации общества только лишь силовое воздействие правоохранителей, причём очень часто вынужденных выполнять для этого задачи и действия, для которых они не предназначены изначально. Но данная ситуация не может оставаться подвешенной вечно.
В своё время великолепную работу по развитию и упрочнению традиционного хабза провёл этнограф, доктор исторических наук Аслан Ципинов. Он смог консолидировать усилия тех самых маргиналов и последователей того самого адаптированного хабза для возрождения красивых и привлекательных для всех сторон национальных праздников, свадебных обычаев и бытовых и культовых мероприятий. Любой человек, попавший на его мероприятия, уходил оттуда с улыбкой и наполненный чувством гордости за свой народ. И короткий период деятельности Ципинова, убитого исламистами за то, что он смог предложить людям альтернативу исламизму, можно назвать самым спокойным и гармоничным периодом отношений для различный социальных групп черкесов в новейшей истории КБР.
Сегодня очевидно оказываемое беспрецедентное давление на культуру коренных народов Северного Кавказа, к которым относятся и черкесы. Телевидение, радио, интернет, все прочие средства коммуникаций -так или иначе направлены на ассимиляцию . Более того – создаётся устойчивое впечатление, что и сама Россия выбрала такой путь для народов, находящихся в её составе – принятые в последнее время законопроекты и предпринятые действия не оставляют в этом сомнений. В школах сократились до катастрофического минимума часы обучения родному языку, что неминуемо скажется на уровне её знания подрастающим поколением. Вместе с этим весь предлагаемый спектр развлечений практически направлен на отрыв от национальной идентичности. Возможно, это кажется федеральному центру самым лёгким путём для окончательного решения вековых проблем с черкесами в частности и с Кавказом в целом. Но , как мы говорили выше, это не сработает. Чем больше будет количество ассимилированных, или как говорят на Кавказе, “обрусевших” черкесов, тем больше будет процент активных, креативных, нестандартно мыслящих индивидуумов , которые непременно пожелают доказать в первую очередь себе, а затем и своему народу, что они и есть самые лучшие его представители. Эти самые маргиналы чаще всего готовы жертвовать своим временем, средствами , а иногда свободой и жизнью, чтобы решить увиденные и сформулированные ими вопросы. И чем сильнее будут попытки ассимиляции, тем больше будет их количество и влияние. Пытаясь решить проблему импортированными рецептами, власти неизбежно вновь и вновь будут наступать на те же грабли, что и ранее.
Возможно , федеральный центр надеется в этом направлении на то, что он является единственным источником материальных благ. Доля здравого смысла в этом конечно есть – так или иначе на получение бюджетных средств нацелены не только пенсионеры и чиновники, но и многочисленные силовики из различных федеральных структур. Но здесь кроется другая ловушка – практически из них создаётся новая социальная группа , которая имеет очень мало общего с основной массой населения, а зачастую даже антогонистическая к ней в пору своего максимального благополучия. Но всё же это не новая национальная идентичность – и с прекращением по разным случаям получения благ из указанного источника – вся эта группа становится уязвимой и вынужденной заново интегрироваться в своё собственное общество, которое оно так рьяно отрицало ранее. Говоря иначе -это не социальная и культурная ассимиляция, а скорее мимикрия ради получения материальных благ и внутреннего содержания такой подход не даст ни в коем случае. В качестве примера можно привести такой факт – когда в КБР активизировалось бандподполье и ежедневно убивали по несколько силовиков, полицейские из местных кадров особо не задумываясь над причинами, приняли некоторые внешние и внутренние маркеры активных членов национального движения, ранее до этого объявивших о полной неприемлемости для себя методов и стратегии исламских радикалов. Естественно, что выйдя на пенсию или поменяв работу или социальный статус, такие люди также будут проводниками новых идей – иначе говоря – модернизаторами.
Говорят , что самый худший геноцид – геноцид, который победители не довели до конца. Но раз уж он не доведён до конца и вряд ли получится его сделать по второму разу, то необходимо вырабатывать реально действующие механизмы, обеспечивающие обоюдно комфортные условия сосуществования. Одним из главных механизмов для реализации этого является синтезируемое и подкрепляемое фактами чувство гордости от принадлежности к своему малому народу и в котором реально нуждается большой народ . Это чувство вызывается востребованностью культуры , осознанием принадлежности к этой культуре, своему социуму, который успешен и развивается поступательно, у которого достойная история и великое прошлое. Без всех этих условностей исключается доброжелательное с обеих сторон совместное проживание. А возросшее количество не имеющих повода для гордости персон , ищущих это самый повод в славном прошлом своих предков и дальнейшая ассимиляция неизбежно вызовут скачок роста количества тех самых “маргиналов” от народа. Ну а попытка полной ассимиляции неизбежно заканчивается приведёнными выше примерами. Для России в этом случае непременно наступит тот самый пресловутый “эффект черкесской кобры”.
Аслан Бешто.
17 / 10 / 2017
