Коротко о событиях в черкесском мире за неделю, тематические обзоры, авторские колонки, экспертные статьи
«России не нужны черкесы зарубежья»
Москва игнорирует обращения черкесских общественников, призывающих государство предоставить в упрощенном порядке гражданство России соотечественникам из Сирии, где с 2011 года ведутся военные действия. Республиканские власти пытаются помочь черкесам зарубежья освоить русский язык, чтобы они могли получить разрешение на временное пребывание, но системной и методической работы по обучению соотечественников из Сирии в республике до сих пор нет. В интервью нашему сайту представитель Кабардино-Балкарской общественной организации по оказанию поддержки соотечественникам «Жьэгу» («Очаг») Ольга Эфендиева-Бегретова рассказала об основных проблемах, с которыми приходится сталкиваться в КБР черкесам, не имеющим гражданства. И поделилась планами о создании центра по адаптации репатриантов.
Президент России Владимир Путин 29 апреля подписал указ «Об отдельных категориях иностранных граждан и лиц без гражданства, имеющих право обратиться с заявлениями о приеме в гражданство Российской Федерации в упрощенном порядке». За несколько дней до этого, 25 апреля был опубликован его указ «Об определении в гуманитарных целях категорий лиц, имеющих право обратиться с заявлениями о приеме в гражданство России в упрощенном порядке». В обоих случаях российские власти обошли вниманием черкесов зарубежья. Как отреагировала черкесская общественность на эти указы? Были ли какие-то официальные заявления по этому поводу?
Да, в этих указах упоминаются граждане Сирии, Афганистана, которые раньше имели гражданство СССР. Наши соотечественники-черкесы, конечно, не попали и не могли попасть в эту категорию. Описать реакцию черкесов словом «разочарование» – будет слишком мягко. Возмущены все – и черкесы зарубежья, и российские черкесы. Об этом можно судить по реакции в соцсетях.
Что касается официальных заявлений, то таковым, наверное, можно считать комментарий председателя краснодарской организации «Адыгэ Хасэ» Аскера Сохтагазете «Коммерсантъ». Каких-то обращений на имя руководителей госструктур пока с нашей стороны не было. Мы сейчас как раз работаем над этим. Но дело в том, что наши обращения чаще всего попросту игнорируются. А когда нам все же дают ответ, то обычно ссылаются на то, что черкесы Сирии – а для них вопрос гражданства наиболее актуален – являются иностранными гражданами и должны получать гражданство России в соответствии с законом «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации». То есть никаких послаблений и льгот для сирийских черкесов нет.
За время войны в Сирии черкесские общественные организации подали несколько десятков обращений – и на имя Путина, и на имя [экс-президента, ныне премьер-министра России Дмитрия] Медведева, мы обращались в Совет Федерации, в Госдуму… Одно из последних обращений было направлено в конце 2016 года – на имя министра внутренних дел Владимира Колокольцева, непосредственного руководителя главного управления по вопросам миграции МВД РФ.
Из МВД пришел ответ: «Предоставление представителям черкесского народа временного убежища, разрешения на временное проживание, вида на жительство и гражданства осуществляется в порядке, установленном для иностранных граждан и лиц без гражданства».
Тогда глава Кабардино-Балкарского правозащитного центра Валерий Хатажуков обратился к генпрокурору с просьбой провести прокурорскую проверку и защитить права и интересы черкесов-соотечественников из Сирии. Генпрокуратура спустила обращение в МВД. И в мае 2017 года заместитель начальника главного управления по вопросам миграции Краюшкин написал Хатажукову, что «в настоящее время юридических оснований для организации массового переселения сирийских черкесов, в том числе в части упрощенного въезда в Российскую Федерацию, признания их в качестве беженцев и автоматического представления гражданства РФ, не имеется».
В начале этого года, когда были приняты поправки к закону о гражданстве и у президента появились полномочия упрощать процедуру получения гражданства для определенных категорий иностранных граждан, студенты-соотечественники и беженцы из Сирии в индивидуальном порядке обращались к российским властям с просьбой предоставить им гражданство в упрощенном порядке. Но, как теперь выясняется, эти обращения также были проигнорированы.
Сколько сирийских черкесов сегодня живет в Кабардино-Балкарии и что известно об условиях их проживания?
Согласно информации УФМС по КБР на этот год, в республике сейчас проживают 1504 сирийских черкеса. Из них разрешение на временное пребывание (РВП) имеют 470 человек, вид на жительство (ВНЖ) – 834 человека. По сведениям волонтеров и старших репатриантов из Сирии, в КБР насчитывается около 200 семей соотечественников. На средства благотворителей жильем обеспечены сирийские черкесы, прибывшие в республику до 1 июня 2013 года – это около 80 семей. В санатории «Терек» остаются жить семь семей репатриантов, три семьи живут в санатории «Эльбрус» и еще две – в санатории «Радуга». Около 90 семей соотечественников снимают квартиры в Нальчике.
Как я уже говорила, вопрос гражданства для сирийских черкесов по-прежнему актуален. Дело в том, что, когда они приходят в УФМС сдавать соответствующие документы, их просто не принимают. В миграционной службе рекомендуют продлевать вид на жительство, потому что, если будет отказ в гражданстве, придется начинать все заново – с самых первых шагов. Естественно, соотечественники из Сирии предпочитают продлевать ВНЖ. Получается, и отказов вроде бы нет, и гражданство они не получают.
Такая ситуация не только с черкесами. Председатель правозащитной организации Комитет «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина тоже нередко пишет, что сирийские беженцы в Москве и Подмосковье не могут получить гражданство, из-за чего некоторых из них периодически депортируют за нарушение режима пребывания. Кстати, в одном из докладов комитета говорилось, что «число всех граждан Сирии, включая и не беженцев, на территории России в 2018 году, согласно статистике МВД РФ, колебалось около девяти тысяч человек, то есть почти в 15 раз меньше, чем число сирийских беженцев в Египте».
Но в отличие от беженцев из Сирии, о которых рассказывает Ганнушкина, сирийские черкесы – соотечественники! По закону, они подпадают под это определение. А по факту, выходит, они – иностранные граждане. Ежегодно сирийские черкесы должны подавать о себе сведения в ФМС, предоставлять справки о достаточном количестве средств на счете. Все это сопряжено с бюрократическими препонами, постоянным риском депортации и ощутимыми денежными расходами.
С какими наиболее значимыми проблемами приходится сталкиваться черкесам зарубежья, не имеющим гражданства, если не считать упомянутые вами трудности с оформлением РВП и ВНЖ?
Первое, что приходит на ум, – проблемы, связанные со здравоохранением. У нас было несколько случаев, когда сирийские соотечественники нуждались в высокотехнологичной медицинской помощи. Такую помощь могут оказать в больших городах – Москве, Санкт-Петербурге, а квота на лечение предоставляется только гражданам Российской Федерации или беженцам. Сирийские же черкесы официально не признаются ни гражданами, ни беженцами, ни репатриантами. Поэтому жители Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгеи периодически собирают деньги на лечение соотечественников.
Два месяца назад, например, был объявлен очередной сбор средств на лечение репатрианту из Сирии Нарзану Хьаткъо. У него онкологическое заболевание и ему необходимо было обследоваться в условиях медицинского исследовательского центра онкологии в Санкт-Петербурге. На моей памяти было как минимум четыре похожих случая – со сложными заболеваниями. А ведь среди репатриантов есть пожилые люди с хроническими болезнями. Имеются и больные сахарным диабетом, для которых жизненно важно вовремя принимать инсулин.
В сфере образования тоже возникают всякого рода сложности. Репатрианты не могут претендовать на бюджетные места. Сейчас у нас стоит проблема с ребятами, которые обучаются в Кабардино-Балкарском аграрном госуниверситете. К ним там очень хорошо относятся, по многим вопросам идут навстречу. По просьбе общественной организации «Жьэгу», руководство вуза сделало 50-процентную скидку для учащихся из Сирии. Но для некоторых ребят и эта сумма является накладной. Большая часть студентов находится здесь без родителей. Им приходится зарабатывать не только на оплату обучения, но и на проживание, питание.
Ну, и, наверное, надо сказать о трудоустройстве. В стране сейчас безработица, наш регион не исключение. Разумеется, репатрианты сталкиваются с этим. К тому же они не имеют шансов устроиться на работу в госструктуры. При этом хочу отметить, что они не сидят без дела, не ждут, что им поможет государство. В основном занимаются мелким, средним бизнесом – открывают кафе, теплицы, разводят мелкий скот, некоторые пробуют себя в сельском хозяйстве, хотя в большинстве своем репатрианты – горожане. Есть среди них и дизайнеры, и художники, и мультипликаторы, и режиссеры – много творческих людей, чей потенциал пока в полной мере не востребован на родине.
Как решается вопрос языкового барьера?
В первую очередь надо сказать, что почти все репатрианты владеют черкесским языком. И, кстати, в последних наших обращениях к первым лицам государства на это делался акцент. Мы подчеркивали, что наши соотечественники владеют родным языком и могут сдавать экзамены на получение сертификата на черкесском языке, признанном в нашей республике государственным наряду с русским и балкарским. Мы предлагали изменить законодательство, чтобы зарубежные соотечественники, претендующие на РВП, сдавали экзамен на родном языке, а уже когда рассматривался вопрос ВНЖ – на русском. Это же логично! Откуда могут знать русский язык люди, которые только приехали в нашу страну?
Те, кого мы называем репатриантами или беженцами, приезжают по обычной туристической визе. Иногда проблемы у них возникают уже на стадии приглашения. Дальше надо добраться до России через Ливан или Турцию. И вот, преодолев массу трудностей, они приехали на историческую родину – виза на три месяца. За этот срок они должны подготовиться и сдать экзамены по русскому языку, истории России и основам законодательства Российской Федерации. Соответствующий сертификат потребуется, когда они будут подавать документы на РВП. Когда я увидела вопросы к экзаменам, честно говоря, была в шоке. Не каждый россиянин правильно на них ответит. А как иностранцы должны все это усвоить? Но наши предложения, как вы уже, наверное, догадались, были проигнорированы.
До конца 2014 года репатриантов к экзаменам готовили волонтеры. Затем трижды трехмесячные курсы по русскому языку для 60 человек провела общественная организация «Амра», которая в 2015 году выиграла грант управления по взаимодействию с институтами гражданского общества и делам национальностей КБР. В 2018 году управление было преобразовано в соответствующее министерство и, надо отметить, что это ведомство активно участвует в организации обучения русскому языку.
Кстати говоря, по данным министерства на 2019 год, 95 процентов находящихся в республике граждан Сирии владеют черкесским языком и только 25 процентов – русским. Для решения этой проблемы в нынешнем году ведомство организовало курсы по русскому языку для 50 соотечественников. Кроме того, в КБГУ открылся курс обучения черкесскому языку для соотечественников-студентов университета. Все это, безусловно, позитивные моменты. Но все же стоит признать, что системной и методической работы по обучению репатриантов в республике до сих пор нет.
Недавно черкесские активисты из общественной организации «Хабзэ», которые помогали студентам-соотечественникам в организации уже традиционного майского пикника, заявили, что «власти препятствуют любым мероприятиям, в которых не участвуют сами». Чувствуете ли вы некое противодействие со стороны государства в вопросе репатриации черкесов?
Конечно, такое ощущение возникает, когда мы сталкиваемся с повторяющимися историями – то лишили гражданства известного мецената Муаммера Коблева, то аннулировали РВП Тарику Топчу, который приехал в Кабардино-Балкарию изучать родной язык, и только в Верховном суде удалось оспорить решение Нальчикского горсуда. Если суммировать все эти истории с нашими соотечественниками, реакцию Москвы на многочисленные обращения черкесских общественников и первых лиц республики, то невольно появляется мысль, что России не нужны черкесы зарубежья.
Об этом же, кстати, свидетельствуют и указы, с которых мы начали разговор. Черкесы Сирии нуждались и нуждаются в спасении. По имеющимся у нас сведениям, там уже погибло несколько сотен наших соотечественников. Но проблемы сирийских черкесов по-прежнему игнорируются. И каких-то оптимистичных прогнозов на этот счет нет.
Если говорить о республиканских властях, то при Арсене Канокове была какая-то поддержка репатриантов. А при Юрии Кокове появилось впечатление, что началось ужесточение в вопросе сирийских беженцев. Он периодически выступал с заявлениями, что существует угроза проникновения радикальных исламистов, членов бандформирований из Сирии. Напрямую это не увязывалось с черкесскими репатриантами, но было неприятно все это слушать, потому что ассоциация с нашими соотечественниками, конечно, возникала. Хотя наши соотечественники, хочу это подчеркнуть, – законопослушные граждане и в каких-либо серьезных правонарушениях они замечены не были.
При Юрии Кокове, кстати, была прекращена деятельность общественной организации «Пэрыт», которая оказывала помощь соотечественникам с первого дня военных действий в Сирии, способствовала возвращению около двух тысяч сирийских черкесов и решала вопросы их адаптации на родине. Мы обращались к нему с просьбой создать центр для адаптации репатриантов, куда их можно было бы заселять по прибытии, оказывать им там медицинскую, юридическую помощь, обучать языку. Но нам прислали ответ, что это требует больших финансовых вложений и что в настоящее время подобный проект нецелесообразен. И тогда нам в голову пришла идея самим создать такой центр. Пока не могу раскрывать все планы, но отмечу, что один наш предприниматель уже внес свой вклад в это дело – подарил нам изданный им тираж книги-каталога о черкесских предметах старины, быта и искусства. Так что после реализации этих книг у нас появится какая-то основа для создания своего центра.
