Мадина ХАКУАШЕВА: «Банальность зла» современного конформизма

Судебный процесс «Жамборова против Баговой и Хатажукова» вызвал небывалое брожение, которое до сих еще находится в «тлеющем» состоянии. Это событие на протяжении долгого времени полнилось самыми разными слухами и интерпретациями. К интернет-обсуждениям были подключены люди разных социальных групп, профессий, национальностей. Их большая часть (преимущественно женщины) искала причины в личном конфликте, учитывая вполне лояльные и даже дружественные отношения директора и учителя в недалеком прошлом.

В течение 2 лет состоялось 18 заседаний, каждое из которых обрастало публикой; даже те, кто не смог пройти в зал, стояли у здания суда с начала до конца.

Из 9 пунктов, направленных М. Баговой  в правозащитный центр и опубликованных на сайте В. Хатажуковым (см. приложение), судом было опровергнуто только два (скорее наиболее эмоционально окрашенных, чем значимых, поэтому мы их не приводим): для  них не нашлось свидетелей. Третий, доказанный, почему-то не был рассмотрен судом.

Судебный процесс имел широкий резонанс, который вышел за рамки республики, северокавказского региона и даже страны. То единственное, что всех объединяло, оказалось сильнее всех различий, вместе взятых – тревога за родной язык.  Это особенно объяснимо в отношении огромной черкесской диаспоры, которая проживает во всех странах мира, и проблема родного языка никого из ее представителей не может оставить равнодушным. Но только ли это обстоятельство обеспечило такой высокий накал страстей?

Изначально в 14 городской школе с общим высоким рейтингом решили провести «пилотный» проект, который предполагал исключить изучение родных языков для учащихся 10-11 классов. И если все остальные подобные инициативы за предыдущие годы проходили без «сучка и задоринки», и не вызывали никакого видимого протеста, то этот акт завершающей деструкции языков вызвал выраженную реакцию, которой, похоже, никто не ожидал.

17 декабря 2017 года в 14 гимназии было проведено анкетирование учащихся 10-11 классов. Ученикам предложили отказаться от кабардинского и балкарского в пользу нового предмета – краеведение (совершенно неразработанного). Логично было ожидать, что подобное анкетирование должно было проводиться учителями родных языков. Но они на тот момент о происходящем ничего не знали. Представители администрации назначили преподавателей других предметов, которые сразу предупредили детей: в случае выбора родного языка вам устроят экзамен, который скорее всего никто не сдаст на положительную оценку. В результате из 217 учеников от родных языков отказались 215. Незадолго до декабря 2017 года представители администрации школы начали устраивать регулярные проверки уроков кабардинского языка, работы национальной кафедры, приводя преподавателей в состояние полного недоумения. После проверок началась дискредитация преподавателей и уровня их преподавания. В этом контексте нетрудно прогнозировать и будущее неразработанного краеведения, который служил лишь ширмой, прикрывающей исключение родных языков;  после недолгого существования и этот новый предмет тоже должен был незаметно сойти на нет.

Сам факт и результаты странного анкетирования просочились в соцсети, вокруг этого события возникла целая компания: сразу стало ясно, что опрос в 14 гимназий был формально незаконным, так как никаких правоустанавливающих документов для его проведения не было. Это обстоятельство явилось одной из главных причин быстрого отказа администрации школы от результатов анкетирования после возникшего общественного резонанса. В феврале 2017 года группа общественных деятелей обратилась в Мин. Образования КБР по поводу факта и результатов незаконного анкетирования. В марте было получено письмо о том, что опроса не было и краеведение не вводилось.  При этом директор в своем интервью сказала о том, что анкетирование было и краеведение вводилось.

Нам кажется весьма красноречивым фактом, что все эти события 14 гимназии произошли накануне принятия Госдумой федерального закона о необязательном изучении родных языков, который вышел в апреле 2018 года. Это событие вызвало необычно широкий резонанс по всей стране, сразу вслед за этим в мае 2018 года сформировался Дем. конгресс народов РФ (ДКНРФ), призванием которого стало сохранение всех родных языков.

Общественность республики шумела вокруг событий одной школы, потому что они были наглядны. Останавливались на частностях, надолго увязали в них. Между тем, 14 гимназия была лишь одной из огромного числа школ всей страны, в которых подобный проект планировался ввести.

Необходимо отметить, что этому заключительному аккорду насильственного нивелирования родных языков предшествовал длительный процесс их постепенной деградации. Она незаметно происходила в течении 50 лет под натиском жестокой реформы Н. Хрущева в начале 60-х, внедрившего обучение на русском языке в начальной классах национальных школ по всей стране. После этого последовал короткий перестроечный ренессанс 90-х годов, который снова сменился прежним, еще более ужесточенным курсом. По большому же счету подобный языковой курс для северокавказских народов начался 150 лет назад. «Эволюция» деградации тоже имеет свою кульминационную точку, которая в силу своей яркой манифестации делает очевидной саму деградацию. В этом ее польза.

В этой драматической картине со множеством умерщвляющих  родной язык элементов нас больше интересует процесс взаимодействия двух важнейших составляющих: предлагаемой образовательной модели, и массы людей, на которую она направлена. Последнюю можно разделить на нескольких основных наглядных категорий: руководителей (директора и администрацию), учителей, родителей и детей.  Опыт 14 школы выявил характерный веер реакций со стороны представителей этих категорий.

Многие директора гимназий послушно последовали спущенным указаниям, даже усугубили их дополнительной личной инициативой (например, избавили школьные библиотеки от «лишней» литературы на родных языках  – кабардинском и балкарском. Так, за последние несколько лет в 14 гимназии было списано 767 книг; из них 344 на каб. яз., 227 на бал. яз., 196 на русском языке.  После изъятия оставалось  8 164 книги на русском языке, 473 — на каб. яз.,  213 — на бал. языке. При этом интерес вызывает национальный состав детей из 14 гимназии: общее количество учащихся – 1881.  Из них: 1234 — кабардинцев, 418 — балкарцев, 229 — прочих национальностей).

Но можно ли вменять в вину эти красноречивые «детали» лишь конкретным персонам? Следует признать, что директора школ никогда самостоятельно не пошли бы на такие меры, если бы не спущенный сверху приказ. Другой причиной, как уже говорилось, явилась подготовленная задолго до этого «благодатная» почва общей дискредитации и деградации родных языков, которая в совокупности продемонстрировала если не полное пренебрежение, то отношение к ним как к предметам «второго» сорта.

Итак, большая часть руководителей охотно выполняла директивы, стараясь их даже перевыполнить. Это понятно, поскольку такая позиция обеспечивает им общую стабильность, сохранность высокого социального статуса, хорошего заработка, что в условиях безработицы особенно актуально. Поэтому естественные вопросы относительно бедственных перспектив родных языков и культур, которые поначалу возможно возникают в начале карьеры, вскоре гаснут, убаюканные массой контраргументов (среди которых, очевидно, самый распространенный я один ничего не решаю). Со временем вопросы задаются все меньше, пока не исчезают вовсе. Однако представители другой группы директоров КБР, судя по неофициальным данным, сделали все, чтобы уйти от навязанной деструктивной модели обучения, воспользовавшись имеющимся люфтом.

Тот же тип реакции касается учителей. Чтобы остаться «на плаву», не потерять свое рабочее место, часть из них выполняет все предписания начальства, сколь абсурдными бы они ни казались. Марьям Багову из 108 учителей поддержало 75, подписали документ против нее соответственно 33.  Характерно, что под документом, компрометирующим заслуженную учительницу РФ, подписались все ее коллеги – учителя кабардинского языка и литературы, следом — балкарского языка и литературы.  Совершенно понятно, что первыми должны засвидетельствовать свою преданность установленному порядку (который олицетворяет начальник) те, кто ближе всех к нарушителю.  Именно это и произошло. Иначе – «волчий» билет и голодные некормленые дети.

Из тех, кто не подписал, оказались самые профессиональные учителя, в том числе, «старой закалки». Невольно обнаруживается прямая корреляции несвободы, сервильности с уровнем профессионализма.

Среди родителей против М. Баговой свидетельствовали те из них, детям которых она не преподавала.

Но самым опасным и неисследованным (до поры невидимым) оказывается воздействие всей этой кампании на учеников. Мало кто задумывается, как влияют подобные акции на восприимчивое, уязвимое сознание детей и подростков. Может быть, мы таким образом формируем  новые ряды управляемых конформистов, которые без особых сомнений могут предать интересы своего коллеги, друга, семьи, народа?

Особняком в этом деле стоит функция республиканских органов  власти, о которой, разумеется, никому ничего не известно; традиционно это некая «вещь в себе». Однако достаточно обратиться к результатам: директор школы подает в суд на учителя, который не мирится с дискриминацией родных языков. Суд по такому несложному делу длится неправдоподобно долго.  В результате директора отчасти оправдывают, оставляют работать, несмотря на выявленные и доказанные нарушения, а заслуженного учителя изгоняют из школы. Факты красноречивей слов, поэтому, как говорится, комментарии излишни…

Между тем, следует вспомнить об одной из важнейших функций органов власти: они  призваны защищать родные языки и национальные культуры. Именно национальный элемент образует республиканскую государственность, только родные языки и национальные культуры дают возможность существованию самих органов власти. Не будет национальностей – не будет и республики со всей ее гос. структурой.

Одна из самых ярких фигур ХХ века — философ Ханна Арендт – автор широко известной книги «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме», в которой  демонстрируется разрушительная сила невидимого повседневного зла.  Подполковник 3 рейха Эйхман всего лишь посылал группы евреев из пункта А в пункт Б. Далее они следовали в концлагерь, где подлежали уничтожению, но за это он уже не отвечал. Эйхман не был антисемитом, а лишь добросовестно исполнял распоряжения. Арендт  проиллюстрировала «банальность зла» обычного исполнителя, который просто следует указам, не задумываясь о последствиях.

В нашем случае мы, разумеется, не подразумеваем физическую смерть, но говорим о возможности скорой смерти родного языка.

Заключенный в мирок своей частной жизни, маленький человек хочет чувствовать себя максимально спокойно и комфортно. Работая лишь на собственный интерес, оправдывая себя в вынужденных «несмертельных» предательствах, закрывая глаза на нарушения, которые по закону «на меня не выходят», мы сами можем не заметить, что умножаем глобальное зло. «Я хороший человек, ничего плохого не делаю, честно и добросовестно выполняю свою работу», – говорим мы себе.  Более того, порицаем выскочек, которым «больше всего надо, которые вечно лезут не в свои дела» и т.п. Когда укоренилась эта модель поведения? Или это был незаметный для нас постепенный процесс удушения частной и совокупной совести? Как объяснить укоренившийся тотальный конформизм, который заставляет закрывать глаза на несправедливость, чинимую с вышедшим из повиновения начальства коллегой, на жестокость расправы, полное молчание, которое сопровождает все это отвратительное действо? Мы не будем описывать впечатляющие факты ежедневной изощренной, тщательно продуманной травли, которой подвергалась М. Багова на протяжении долгого времени, в результате чего была вынуждена уволиться. И ни одного вопроса из соответствующих гос. учреждений по поводу добровольно-принудительного освобождения учителя со множеством регалий (заслуженный учитель РФ, Учитель года РФ и пр.), отдавшего всю свою жизнь изучение родного языка.

Сегодня стало обычной рутиной спокойно наблюдать, как коллега  технично «закладывает» сотрудника-конкурента так, чтобы никто этого не узнал и не осудил, как кто-то клевещет на человека, который не нравится. Как объяснить длинный список подписей наших соотечественников, который стремительно растет под одной бумажкой, уничтожающей репутацию хорошего учителя, и под другой бумажкой, отражающей смертельный приговор, вынесенный родным языкам? Мы не сопротивляемся не потому, что нам такой сценарий нравится, просто так удобнее и безопаснее.

Масок банального зла бесчисленное множество, каждый сталкивался с частью его проявлений. И очень часто одним лишь непротивлением злу мы его умножаем.

Но для черкесов именно этот обычный уже стиль жизни и есть предательство ее национальной основы –  адыгэ хабзэ! Для нас конформное поведение равносильно самоубийству.

Оказывается, адыгэ хабзэ  – это мощный щит, предохраняющий народ от банального зла повседневности. Два года судебного процесса не прошли даром: модель поведения широкого круга людей на всех социальных уровнях убеждает нас в том, что этикет испытывает серьезный кризис, а само адыгство оказывается под угрозой. Тогда ради чего мы отстаиваем родной язык? Ведь без адыгэ хабзэ человек – только носитель древнего языка, но уже не черкес. Под угрозой оказывается судьба всей нашей культуры и самой нации. В этом – «банальность зла»  конформизма каждого из нас. Это не простая констатация, а факт, который лишает нас будущего.

С другой стороны, эти долгие два года с двумя десятками заседаний – свидетельство устойчивого последовательного общественного сопротивления, когда проявилась противоположная модель поведения — нонконформизм, соответствующий национальной этикетной норме. Одиночный протест учителя против дискриминации родного языка был активно поддержан группой неравнодушных людей, развернулась настоящая борьба в соц. сетях. В результате широкого общественного резонанса были сохранены 2 часа родных языков в 10-11 классах, возвращены кафедра и кабинет кабардинского языка, изменено расписание в пользу родных языков, вернули часть книг на кабардинском и балкарском, изъятых из школьной библиотеки, и пр. Если бы был принят «пилотный» проект в 14 гимназии, все школы республики потеряли родной язык в старших классах. Общественное движение предотвратило этот драматический исход.

Именно оно, широкое общественное движение республики привело к тому, что во время недавнего приезда В.В. Путина в конце 2019 года в КБР была озвучена проблема родных языков.

Итак, судебный процесс не завершен, он выходит на новый федеральный уровень и по словам ответчиков «дойдет до Cтрасcбургского суда… если надо будет».

Приложение

Пункты заявления Баговой М.А. в правозащитный центр

1. Директор в то время была в отпуске, но когда убирали часы родных языков в 10-11 классах, она присутствовала. Без согласования директора школы в учебном заведении ничего не предпринимается.
2. Добровольного выбора ответов на анкеты на самом деле не было. Старшеклассники рассказывали, что учителя их сразу предупредили: в случае выбора родного языка им устроят экзамен, который они скорее всего не сдадут на положительную оценку.
3. Анкетирование проходило без учителей родных языков, которых не поставили в известность об этом событии. В это время (декабрь 2017 года) я была в школе, но также, как и другие учителя, ничего не знала.
4. Кабинет кабардинского языка действительно был переоборудован в кабинет технологии. Но взамен этому другого кабинета нам не выделили.
5. Под предлогом объединения филологических кафедр Жамборова почему-то объединила только кабардинскую и английскую, но при этом оставила балкарскую и русскую… Откуда такая избирательность в отношении кабардинской кафедры? Заведование никому из учителей кабардинского языка и литературы не предлагалось.
6. Конкурсом «Адыгэ нып» (адыгского флага) руководило жюри, состоящее из руководителя МО (метод. объединение) И.Р. Масаевой и библиотекаря-педагога Л.К. Балкаровой, которые распределили места. Но заполнить грамоты и придать им законченный вид обязаны были завучи и руководитель МО.
7. Жилясова Л.Г. – новый сотрудник библиотеки. Она не была свидетелем списывания художественной литературы на кабардинском языке. По просьбе старшего библиотекаря мы, учителя кабардинского языка, разобрали книги, выставленные в коридоре. Лично я часть из них отвезла сирийским репатриантам.
8. Мне никем не предлагалось составить рабочую программу по краеведению. На это предложение я бы не согласилась, так как краеведение шло взамен кабардинскому языку, от которого я бы никогда не отказалась.