زاريما تسييفا: ”… تحافظ الذاكرة على تجربة الصدمة الجماعية للمواجهة الدامية مع الآلة العسكرية للإمبراطورية الروسية“
Zarema TSEEVA: “… the memory keeps the experience of collective trauma from the bloody confrontation with the military machine of the Russian Empire”
Зарема ЦЕЕВА: «… память хранит опыт коллективной травмы от кровавого противостояния с военной машиной Российской империи»
Автор: Зарема ЦЕЕВА, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и культуры адыгов Факультета адыгейской филологии и культуры Адыгейского Государственного университета
Подобные факты установки памятников невозможно трактовать иначе, как масштабный рецидив имперского колониалистского сознания, поскольку при этом преднамеренно игнорируется неутихаюшая боль коллективной памяти северокавказских народов, серьезно пострадавших в ходе завоевания Кавказа Российской империей. Это действия представляются вполне осознанным стремлением региональных властей постоянно напоминать своим же согражданам-кавказцам, КТО их покорял жесточайшими методами, и бравировать абсолютным безразличием к незаживающим ранам исторической памяти кавказских народов.
Эта память хранит опыт коллективной травмы от кровавого противостояния с военной машиной Российской империи. Почти в каждой кавказской семье есть трагичные предания об этом времени, и моя семья – не исключение. Мой прадед по материнской линии был ребенком, но помнил, как царские войска изгоняли их из горных селений в окрестностях Майкопа (это были места расселения адыгов-абадзехов). В его памяти запечатлелись картинки с мест ожесточенных сражений, где земля была буквально пропитана кровью. Ему посчастливилось выжить, и он передал этот рассказ своим потомкам. И никакие замалчивания истории Кавказской войны в годы Советской власти или разные ее трактовки в постсоветское время, оправдывающие колониальный захват Кавказа жесточайшими методами, не отменили межпоколенную трансляцию болезненного восприятия кавказцами этих событий. Поэтому установка на Кавказе памятников тем, кто завоевывал эти земли, убивая или выдворяя оттуда их древних коренных насельников, актуализирует болевые точки их коллективной памяти, рождая в душах кавказцев горечь, боль и гнев.
Такой подход к коммеморации напрямую отсылает нас ко временам империи, когда горские народы вновь присоединенного к государству Кавказа были для властей всего лишь «инородцами», с которыми можно было абсолютно не считаться. Сложно представить, что такое может происходить в современном многонациональном правовом государстве, приверженном гуманистическим ценностям. Но все эти коммеморации произрастают на хорошо подготовленной почве. Так, в Ставропольском и Краснодарском краях уже много лет при поддержке властей возрождаются казачьи традиции. Казалось бы – весьма позитивное явление, если бы во всем этом явственно не просматривалось культивирование «славных традиций» борьбы казачества с «врагами России». А в исторической памяти казаков этими врагами являются кавказские горцы, ныне – их сограждане и ближайшие соседи. Такими способами актуализируются образы героев-казаков, офицеров и солдат регулярной российской армии времен Кавказской войны, а тема их борьбы то с черкесами, то с чеченцами встраивается в культурную память российского общества как пример патриотического служения Отечеству.
Кстати, в подавляющем большинстве краеведческих экспозиций музеев Краснодарского края нет упоминания об адыгах – древнем автохтонном населении региона. Масса жителей Краснодарского края понятия не имеет, кто такие адыги (черкесы), хотя проживают на землях исторической Черкесии, считая их исконно русскими. В этом я неоднократно убеждалась, общаясь со студентами из Краснодарского края, поступившими в Адыгейский государственный университет. Для многих из них стало абсолютным откровением, что внутри Краснодарского края есть Республика Адыгея, где проживают автохтонные жители региона – адыги, о которых они не имели ни малейшего представления. На мой вопрос, не упоминалось ли об адыгах на занятиях по истории в школе, они давали отрицательный ответ.
Это неудивительно, поскольку в годы советской власти история завоевания Северного Кавказа была табуированной темой, а региональная история практически не изучалась в учебных заведениях. В постперестроечное время и весь постсоветский период транслировалась жестко отредактированная кубанскими историками версия исторического прошлого региона, где коренному адыгскому населению отводилась, в лучшем случае, роль «хищников», тревоживших своими набегами мирные станицы на южных рубежах Российской империи, которые казаки героически защищали от неприятеля. При этом за пределами исторических реконструкций оставались предыстория появления казачества на Кубани и последующего противостояния казаков и регулярных войск царской армии с горцами, проистекавшие из геополитических планов Российской империи в бассейне Черного моря и на Кавказе в целом.
Мощную поддержку такой трактовке истории Кубани, акцентирующейся на борьбе казаков с врагами империи (адыгами-черкесами) оказывает масштабный и профессионально раскрученный медийный ресурс Радио Казак-Fm, регулярно транслирующий исторические хроники с описанием подобных событий. Таким образом, в массовом сознании постоянно актуализируется образ врага-горца. Поэтому проблема памятников, подобных адлерскому монументу, гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд.
На фоне такого восприятия массовым сознанием региональной истории и истории Кавказской войны последние 30 лет и сооружаются памятники генералам – покорителям кавказских народов. Пушки реконструированного участка Усть-Лабинской крепости, основанной в ходе завоевания Кавказа на крутом правом берегу р. Кубани, направлены в сторону моего родового аула Хатукай, расположенного на противоположном берегу в пойме реки. Здесь, по Кубани проходит административная граница Краснодарского края и Республики Адыгея, но это место кажется почти ожившей линией фронтира времен Кавказской войны… Кстати, крепость признана объектом культурного наследия, ее посещает множество туристов (около 15 тысяч), которым экскурсоводы повествуют об обстоятельствах возведения крепости и ее функциях. «Ныне крепость – одна из основных черт исторической и культурной идентификации Усть-Лабинска, а со временем могла бы стать «визитной карточкой» города и района», – повествуется в материале 2007 г., размещенном на сайте Кубанского казачьего войска (автор – В.В. Бондарь, кандидат исторических наук, заведующий кафедрой истории, регионоведения и культуры Академия маркетинга и социально-информационных технологий). Абсолютно логичным продолжением подобных коммемораций стал памятник крепости Св. Духа. Можно ли на таком фоне выстраивать доверие и добрососедские отношения между народами современной России? Ответ, думаю, очевиден.
Материалы дискуссии “Памятники и политика. 2.0.” , состоявшейся 23 июля на «Кавказском узле»
Зарема ЦЕЕВА, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и культуры адыгов Факультета адыгейской филологии и культуры Адыгейского Государственного университета
