Аслан Бешто о черкесах и национальном вопросе

beshtoaslan

Аслан Бешто о черкесах и национальном вопросе 

25.11.2021


ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ)  ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Прага, 24 ноября, Caucasus Times. Аслан Бешто — черкесский общественный деятель, руководитель организации «Кабардинский конгресс».

Caucasus Times:   Скажите, какое влияние на черкесский вопрос оказывает земельная проблема, которая значительно обострилась в республике в последнее время?

Аслан Бешто: С 1913 года черкесы Кабарды как народ потеряли примерно 1/3 оставшихся у нас после Кавказской войны, территорий. В 1920-х года, когда образовалась Горская республика,  были ещё отторгнуты значительные территории. В 1954 году, к возвращению балкарцев из ссылки,  вышел указ  президиума КПСС о ликвидации Кабардинской республики и восстановлении КБАССР. Но в нарушении указа о восстановлении КБАССР не были возвращены некоторые территории, которые были отторгнуты от республики ранее. (Курпский, часть Моздокского, часть Малгобекского районов).

Теперь непосредственно внутри республики нагнетается земельная проблема.

В настоящее время идет самое настоящее ограбление черкесов. Но как так происходит? Власть в республике, которая призвана обеспечивать равномерное и справедливое существование всех её жителей, получается, что просто грабит кабардинское население. И совершенно не важно, кто и какой национальности нас обкрадывает. Жадность не знает национальностей, а нынешняя элита по факту  наднациональная. Они прекрасно ладят друг с другом, роднятся между собой  часто, в отличие от нас — простого народа.  А мы часто даже  не осознавая того можем сами послужить картой в руках политика, грамотно разыгрывающего карту межнационального противостояния. А такая  карта возникает, хочешь ты этого или  не хочешь, потому что всегда грабится имущество черкесского народа.

Нам говорят, что мы одна республика, и никто отсюда земли не забирает. Я соглашусь, но есть закон о местном самоуправлении, когда населенный пункт управляет собой и своим бюджетом, формируемым из своей земли и имущества. Каким образом кабардинское село может обеспечить наполнение своего бюджета, если ни одного квадратного метра земли оно не имеет и им не распоряжается?

И это безобразие с землёй происходит прямо сейчас. В 2011-12 годах этот процесс происходил активнее и нагляднее. Тогда  мы еле приостановили эти акты  потери земли активными  выступлениями и протестами. Теперь  нас заново пытаются лишить этой земли.  Речь идёт о землях отгонного животноводства.

Caucasus Times:  С Вами возможно не согласятся балкарские активисты…

Аслан Бешто:  Вся проблема по земле происходит по одной простой причине. Валерий Мухамедович Коков оставил нам незаживающую язву. Он наложил мораторий на приватизацию земель на 49 лет. В других регионах землю раздали на паи. Посмотрите: КЧР, Адыгея, Ставропольский край. Они раздали землю, как того требовал закон.  Кто не хотел землю – он ее продал. Кто хотел – прикупил или арендует у соседей. То есть земля из предмета политического превратилась в рыночный инструмент. У нас же в КБР до сих пор сохраняется и углубляется эта нерешённая проблема.

Caucasus Times:   Почему региональные элиты пошли по такому пути?

Аслан Бешто: Потому что  со временем земля осталась единственным активом, на котором местные элиты могли жировать.  Никакой другой сектор экономики таким бесконтрольным не остался.  Поэтому было,  наверное, принято решение —  «пусть земля всегда будет под нашим контролем». Свободный, самодостаточный человек  никому оказался не нужен.
Арсен Баширович Каноков пришел к власти под лозунгом – Я решу земельную проблему. Ровно через полгода он передумал и стал последовательным продолжателем идеи  Валерия Кокова. После Канокова пришел Юрий Александрович Коков, которому также были заданы вопросы по поводу решения проблемы земли, и он сказал, —  это нелегкий вопрос, но я постараюсь решить этот вопрос. Конечно же он её не решил, но если честно, то наверное он менее всех других принес нам вреда в этом вопросе. Про пользу, конечно, я вообще не говорю.

У нас очень дорогая земля. Трудно без какой-либо взятки получить к ней доступ. В частности, распоряжается землями не глава поселения -формального владельца этой земли. В бытность Арсена Канокова главой республики,  глав кабардинских сел заставили написать главам районов заявления с просьбой взять на себя полномочия, предоставляемые законом в области распоряжения землей. И теперь ни одно село не может распоряжаться собственной землей!

Это сделал Арсен Баширович и это по традиции продолжали и Юрий Александрович и Казбек Валерьевич. Почему? Потому что  так им удобнее. Зачем им возиться с кучей проблем с главами сел. Ведь все можно решить телефонным звонком «чистому, отутюженному и своему  главе района» А это семь, восемь человек. Зачем им возиться со 150-ю  с непонятно какими амбициями и проблемами людьми, если в узком кругу, за чашкой кофе можно решать все вопросы? И естественно в создавшемся вакууме  творятся безобразия невероятные. Давайте приведём один пример: есть у нас такой местный олигарх – Шетов. (Шетов Мачраил- бывший заместитель министра сельского хозяйства КБР) Он без единого правоустанавливающего документа присвоил себе 2500 га земли и все имущество колхоза, председателем которого он был в свое время. По различным исковым заявлениям шли множество  судебных разбирательств, но ни одна  структура ничего не смогла якобы  против Шетова сделать. Несмотря на  полное, повторюсь, отсутствие правоустанавливающих документов, как на землю, так и  на  присвоенное имущество.

Caucasus Times:   А были жалобы со стороны общественных организаций по этому делу? Например, в Прокуратуру.

Аслан Бешто: Дело в том, на мой взгляд, что с какого-то времени на Кавказе формальный порядок стал иногда важнее законодательства. И если Глава республики говорит, что  «Надо даже в нарушении законодательства нарезать,  например, балкарскому селу столько-то  земли, иначе может быть социальный взрыв, что   это в дальнейшем плохо отразится на выборах, и так далее..»,  то наверняка  федеральный центр и силовики скажут – ладно, пусть так.
Если вы обратили внимание, по большому счету,  у нас, здесь нет межнационального напряжения и бытового межнационального противостояния. Но есть шантаж этим противостоянием  со стороны некоторых активистов и общественников балкарского меньшинства республиканской власти и использование и балкарской и кабардинской кланами — группировками во власти  этого напряжения для реализации своих финансовых и имущественных вопросов.

Caucasus Times: Можно ли отнести события в балкарском селении Кенделен к этому разряду?

Аслан Бешто: Формальной причиной первого и второго противостояний  стали конные переходы на гору Канжал кабардинских всадников.  Балкарские активисты говорят, что мол своей акцией вы хотите застолбить за собой нашу землю.  Конечно же, это враньё. Давайте по порядку.
Война была между крымским ханством и черкесами Кабарды. Но какое отношение современные балкарцы имеют к крымским татарам, за исключением родственности языка, чтобы протестовать против этого марша? Второе, какое отношение имеют балкарцы, которые живут в Кёнделене к горе Канжал, которая находится в Зольском районе?  Ни территориально, ни административно гора Канжал к этому селу  отношения не имеет. Тем более, к балкарцам вообще. Село Кенделен основано в 1868 году, спустя 160 лет после Канжальской битвы. Какое отношение жители села имеют к этому сражению? Идем далее, гора Канджал находится в Зольском районе, и в плане использования относится к землям отгонного животноводства.
Но спустя некоторое время возникают следующие вопросы, на которые нам не дают ответа. Без всякого повода жителям республики по национальному признаку вдруг было запрещено со стороны других жителей республики  передвигаться по дорогам общего пользования.  Какое наказание предусмотрено за самовольное перекрытие дорог местного и федерального значения? Сколько жителей села подверглось наказанию? Нисколько!
Теперь — Почему возник второй Кёнделен?

Это была грамотно спланированная провокация, на которую поддались наши черкесские ребята. Лозунг прохода через село во втором случае был один – «Мы не позволим в единой республике самовольно решать, кто может проходить через село, а кто не может».

Для решения таких вопросов вроде и  существует республиканская власть. Но про это все забыли. Все говорят, что кровожадные кабардинцы хотели истребить мирных  балкарцев, отстаивавших своё село.

Теперь о том, какой новый поворот в вопросе земель отгонного животноводства и горы Канжал. В Кабардино-Балкарии есть шесть особо охраняемых природных территорий (ООПТ). В их число входят и Зольские пастбища. Пользование этими землями регламентируются Республиканским законом 64 РЗ.  Теперь, на горе Канжал с недавнего времени стоит шлагбаум — а эта гора, на минуточку, центр зольских пастбищ — земель отгонного животноводства — рядом с  которым висит баннер, на котором написано  что по закону от 2007 года  запрещена любая хозяйственная  деятельность, в том числе выпас скота и сенокошение на территории ООПТ. Хозяин этого баннера — ГУП » Дирекция особо охраняемых природных территорий». Он в свою очередь подчиняется  министерству природных ресурсов

Иными словами, закон 2011 года, который регулирует Зольские пастбища как земли отгонного животноводства, фактически подвергается ревизии и пересмотру (законом 2007 года «Об особо охраняемых природных территориях). Причем, особо охраняется шесть природных территорий, но шлагбаум стоит только на одной территории. На особо охраняемой территории  Верхняя Малка. Почему так? Потому что эта земля нужна каким-то махинаторам, которые снова будут качать межнациональную тему и возможно, просто будут присваивать себе эту территорию.  Особо охраняемые территории можно вывести в федеральные земли, а федеральные земли, я особо отмечаю, можно приватизировать!

А на приватизацию земли в республике наложен мораторий. Но через вывод земли в федеральную собственность этот мораторий можно обойти! И все население КБР, естественно, может в одночасье потерять  собственную землю на подобной приватизации!

В настоящее время из-под статуса особо охраняемых территории уже выведены так называемые «Родники Тавкешевых» или по-балкарски их называют «Джилы-су», целебные источники. Они уже переведены в федеральную собственность и якобы подпадают под программу развития бальнеологических курортов. И следом, раз за разом под те или иные проекты будут выводиться те или иные куски земли, которые нравятся каким-то чиновникам или имеющим определённые виды умелым дельцам и махинаторам. По этой причине  мы говорим о грабеже нашей республики и народа в целом!

Caucasus Times:  Что можно говорить о черкесской идентичности в молодежной среде?

Аслан Бешто:  Этноцентризм черкесской молодежи имеет положительную тенденцию, которая усиливается год от года. При всем при этом эта же тенденция привносит общественным деятелям какие-то ограничения. В том числе и на появление новых лидеров.   В частности, когда молодежь требует радикального решения каких-то вопросов, возникающих перед черкесами, а старшее поколение  как консервативное крыло старается минимализировать любое возможное противостояние.  А молодежь, естественно,  не желает просто сидеть и ждать у моря погоды, ей необходимы победы и быстрые решения. И она же быстрая на расправу.  И она начинает обвинять старших, в трусости и нерешительности. Даже я, занимающий некое промежуточное положение между старшим и младшим поколениями. И они говорят – раз вы не можете, то мы сами сделаем. Как следствие — это выливается во второй Гунделен, который мы видели, со всеми вытекающими последствиями.

Нам бы хотелось  избежать подобных проявлений, но в данном случае, мы не можем этого сделать и чаще всего из-за игнорирования, в том числе республиканскими  властями, вопросов, которые общественники ставят перед ними из года в год. И даже, более того, вместо диалога и решения совместно, поставленных вопросов, периодически закручивают гайки тем же общественникам.  Гайки эти впоследствии открутить обратно крайне сложно и  их откручивание периодически переходит в конфликты с теми же чиновниками, что в свою очередь  затрудняет непосредственное общение с ними в дальнейшем.

И естественно, после этого,  в федеральный центр идет отчет, что  у нас все неспокойно работа идёт  в сложных условиях  и необходимо дальнейшее увеличение финансирования для купирования острых вопросов…

На самом деле у  нас ведь образованная и очень культурная молодежь, которая даст фору старшему поколению в очень многих вопросах — хоть она и горяча и нетерпелива во многом.  А власть в молодёжной сфере и политике, к сожалению, делает только то, к чему она сама привыкла. Каждое новое решение  и инициатива должны пройти кучу согласований. Согласны ли мы с этим? Нет, не согласны и будем требовать нового подхода к решению старых и набивших оскомину национальных вопросов.  Решение этих вопросов в свою очередь есть  часть не решаемого  долгие годы черкесского вопроса. Но будем ли мы при этом нарушать закон? Не дождутся. Не позволю, чтобы меня или нашу молодежь по улицам таскал ОМОН, а те, из-за кого это случилось,  радостно улыбались из своих окон.

Caucasus Times:  Какую позицию занял в этом вопросе Федеральный центр?

Аслан Бешто: У нас нет прямых взаимоотношения с российской федеральной  властью. В первую очередь нам требуется сохранить наш язык и культуру. Это делегировано республиканской власти. И здесь она гуляет, как хочет. Но и российская власть самоустранилась от распространения общероссийской культуры на Северном Кавказе. Как вы думаете, сколько объектов культуры  федерального значения находится на Северном Кавказе? Один! Кисловодская филармония. И больше не одного. Зато есть представители абсолютно всех силовых структур.

Вы знаете, мне было интересно, я подсчитал количество войск России на Кавказе в 1855 – 1856 гг, в  самый пик Кавказской войны. И в 2020 год почти такое же количество силовиков.  Разница пару десятков тысяч, максимум.

Caucasus Times:    Как ислам и черкесские традиции сосуществуют сегодня, особенно в условиях растущей роли салафизма?

Аслан Бешто:  Мне  немного сложно оценивать непредвзято, так как я нахожусь, скажем так, на одной из сторон  — а именно на стороне черкесских традиций и все религии оцениваю с этого угла восприятия, но всё же попробуем.
Я несколько лет назад с помощью своих молодых друзей проводил исследование причин возникновения экстремизма, и результатом исследования стала статья  «Два вектора глобализации». Считаю, что у черкесов в частности и на Кавказе в целом, ислам  во многом стал ответом на западную форму глобализации. Она ненавязчива, но вездесуща.   Когда  не согласные просто прогибаться под эту форму глобализации увидели, что местные традиционные институты перестали практически работать и не имеют в себе силы противостоять западной форме глобализации и её наиболее очевидным проявлениям как то: джинсам, шортам, коротким рубашкам, юбкам  и как следствие — свободным нравам, в силу зова сердца начали принимать ислам, как форму протеста и вызова.. Протест и вызов затронул и Россию — как посредника и передатчика на Кавказ западных ценностей.  Ситуация отчасти сглаживалась государственной поддержкой так называемых традиционных мусульман. Но что такое традиционный ислам. Это такой микс из кавказских обычаев, традиций и ислама. По факту же для самого ислама не существует понятия традиционный ислам.

Но в свое время Абу-Ханифа сформулировал ситуацию по взаимоотношению адатов и шариата:  «обычаи народа, принявшего ислам, становятся частью ислама». И это стало той самой формой так называемого «традиционного» ислама, который исповедовали наши старшие.  учитывая, что мы все-таки все считаемся официально мусульмане – ханафиты.

Эта форма была наиболее приемлема для наших предков и стариков, и эта форма не вступает в конфликт с традиционными институтами и дополняет их.

Потом появились молодые ребята, которые прошли обучение в Египте, Саудовской Аравии и так далее, которые начали всем вокруг объяснять, что вы не правильные мусульмане, вы молитесь не так… По сути,  вместе с религией они привнесли к нам  форму политического ислама.

В своем исследовании  мы ввели термин – «Глобальный политический ислам» – сокращенно (ГПИ). Этот ГПИ использует религиозную принадлежность для продвижения политического устройства и идеологии стран Ближнего Востока, прежде всего Саудовской Аравии, Катара. Они прекрасно понимают, что все, что не развивается – раньше или позже начинает атрофироваться. Именно поэтому и произошёл экспорт идеологии от них к нам — для модернизации традиционных обществ посредством воздействия  ГПИ. Конечно, маятник качнулся обратно и в свою очередь ГПИ уже сейчас начал бить по самим экспортёрам, потому что их форма государственного устройства также не отвечает предписаниям чистого ислама.
Нам, конечно, от этого не легче и мы любимыми путями стремимся оградить наших ребят от радикализма и одновременно стараемся сделать так, чтобы молодые люди, не исповедующие ислам и молодежь, считающие ислам частью своей жизни – не вступали в конфликт. Уважали друг друга, а не какие-то идеологические пристрастия друг друга. В любом случае мы обречены жить вместе навсегда.

Caucasus Times:     Можем ли мы говорить о том, что несмотря на все сложности, последние несколько лет наблюдается черкесский ренессанс?

Аслан Бешто: Наверное, и да и нет. Почему да? Черкесы задумались об этноцентризме, самосохранении, научились опираться друг на друга в решении как политических — так и социальных задач. С другой стороны, в странах дальнего зарубежья черкесы диаспоры так или иначе взвалили на себя груз общекавказской идентичности  в странах своего проживания. Это касается и чеченцев, и дагестанцев и осетин… И, взвалив на себя эту ответственность, черкесы диаспоры не могут сами отказаться от нее.   Это конечно очень благородно, но сильно мешает черкесам зарубежья заниматься  своими собственными делами независимо от других.

Так, к примеру, осетинская диаспора, очень маленькая в Турции. Имеет всего несколько сел. Хоть и они называются черкесскими для всех остальных, сами   черкесы стараются, чтобы они оставались осетинскими. То же самое касается карачаевских и балкарских сел. Проще говоря — черкесы в диаспоре играют роль «старшего брата».

В итоге, на исторической родине черкесский ренессанс, несомненно, наблюдается.  Несмотря на небольшое, по сравнению с диаспорой, количество на исторической  родине, это количество все же пока остается той самой «собакой», которая виляет хвостом —  всей многочисленной диаспорой.  И рано или поздно тенденция этноцентризма несомненно  перейдет и за рубеж в диаспору. Поэтому, скорее да, чем нет.

Беседовал Сергей Жарков

 https://caucasustimes.com/ru/aslan-beshto-o-cherkesah-i-nacionalnom-voprose/?fbclid=IwAR3ziq-biRuLi_zjyT4IBHYzTuRO8DHXWowFBIcoU8mq3S13mMR6po0b2D8

Share Button