Черкесы напомнили о геноциде
ПРАГА, 21 мая, Caucasus Times. 21 мая в Адыгее, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Турции, Иордании, США и Израиле, а также других странах компактного проживания черкесов (аыгов) проходят массовые шествия, посвященные очередной годовщине окончания Русско-Кавказской войны.
В Кабардино-Балкарии и Адыгее траурные мероприятий по жертвам Русско-Кавказской войны начались еще 20 мая.
Предыстория вопроса
Корни черкесской проблемы в России покоятся в оценке событий 19 века, который стал веком тяжелых, трагических испытаний для большого, многочисленного этноса. Тогда, в результате колониальной войны, которую царская Россия вела на Кавказе на протяжении длительного периода (1763-1864г.г.), коренные народы Западного Кавказа (убыхи, адыгейцы, черкесы, кабардинцы, шапсуги, абхазы и десятки др. племен) если не были физически уничтожены, то выселены принудительно в различные районы Российской Империи, а значительная часть и вовсе подвергнута изгнанию в Османскую Империю. Война крайне негативно отразилась на генофонде этноса. К ее печальному концу от миллионного населения Черкесии на родной земле уцелело всего 5% черкесов — адыгов, остальные погибли во время кровопролитных сражений, эпидемий, голода и холода, сопровождавших гибельный и мучительный путь изгнанников с родных берегов Причерноморья в Турцию.
Черкесский вопрос
В 21 веке, под влиянием различных факторов черкесская проблематика получила новое звучание.
Черкесская проблематика «вырастает» из интерпретации трагических событий как «невольник» прошлого. Российская историография толкует Кавказскую войну как колониальную, категорически отрицая факт геноцида. В российских источниках, которые содержат свидетельства о массовых убийствах черкесского населения, действия властей называются «покорением Кавказа». Черкесы же массовое истребление адыгов (самоназвание этноса) в годы Русско-Кавказской войны и их насильственное изгнание в Османскую империю интерпретируют как политический акт геноцида.[1]Требования о признании геноцида озвучивались черкесской общественностью многократно, еще задолго до событий, связанных с Олимпиадой в Сочи. Однако в экспертном сообществе принято считать Сочинскую Олимпиаду ключевым событием-катализатором, приведшим черкесов к консолидации вокруг их исторических претензий к России и ускорившим внутриполитические процессы в трех северокавказских республиках — КБР, КЧР и Адыгее, а также в Краснодарском крае.
Достаточно сказать, что кульминацией черкесского движения стали протесты черкесов против проведения Олимпиады в Сочи. В ответ на актуализацию «черкесского вопроса» Россия пошла по традиционно проторенному пути: подавление черкесских протестов, дискредитацию черкесского движения путем увязывания его с внешними факторами – интересами таких стран, как Грузия, США, Израиль.
При этом на уровне академических кругов, Россия интерпретировала черкесские протесты как проявление экстремизма, пытаясь гальванизировать атмосферу и политические трупы русского царизма. Нашлись и люди, подхватившие полинявшие лавры творцов русской имперской политики. Журналист и политолог Яна Амелина в интервью программе «Кавказский час с Андреем Епифанцевым» («Голос России») озвучила идею создания новой идеологической концепции в отношении «черкесского вопроса». Суть последней заключается в исключении из исторического контекста черкесской проблемы. Среди первичных мер журналист предложил инициировать переаттестацию преподавателей в регионе, провести ревизию учебных курсов в ВУЗах национальных республик и исключить из учебников термин «геноцид черкесов», а также активизировать деятельность российских дипломатов в странах, где проживает черкесская диаспора.
Обобщив предоставленную информацию в целом, можно сделать очевидные выводы. В первую очередь, актуализация «черкесского вопроса» в контексте проведения Олимпиады в Сочи стала удобным инструментом для реализации геополитических проектов, таких крупных игроков, как Грузия и Россия. В историческом контексте наиболее значимым итогом негласного «политического пасьянса» между Грузией и Россией вокруг Олимпиады в Сочи стал раскол между черкесским миром и абхазским государственным проектом.
Данное обстоятельство заложило основу для снижения активности черкесов в абхазском направлении. Более того, уникальное культурное абхазо-черкесское пространство, сохранявшее свое единство веками, несмотря на разные негативные исторические события, сегодня оказалось расколотым. Произошла трансформация и самого черкесского движения. Олимпиада обнажила существующие в черкесском мире скрытые противоречия. Зимние Олимпийские игры в Сочи в 2014 году стали фактором мобилизации исторической памяти черкесов о геноциде, что вызвало, с одной стороны, консолидацию черкесского движения, а с другой — раскололо это движение на два лагеря. Его геополитизация, вовлечение в черкесские дела третьей стороны, в первую очередь — Грузии, привела к дистанцированию от вопросов признания геноцида целого ряда российских черкесских организаций. В большей степени это касается близких к официальным властям общественных организаций на Северном Кавказе (Хасэ). Так, одни черкесские организации выступили против Олимпиады как таковой, они и cформулировали свои требования вокруг вопроса о признании геноцида довольно жестко и непримиримо, другие же общественные организации высказались за проведение Олимпиады, однако выдвинули робкое требование, скорее всего пожелание — включить «черкесский культурно-этнографический сегмент» в олимпийскую культурную программу. Но усиливающаяся ассимиляция национальных меньшинств в современной России не допускает даже мысли о праве на прошлое черкесского этноса. Олимпиада в Сочи убедительно, на многих фактах и событиях, проиллюстрировала именно этот момент истины, и то, как правящие элиты искусно манипулируют мнением мирового сообщества. «Черкесский вопрос» замолчали в очередной раз.
Под брендом интеграционного олимпийского мегопроекта власть претворяет в реальность свои новые имперские амбиции.
Исламский фактор
Исламизация черкесского мира, распространение ваххабизма в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, вовлеченность в вооруженное противостояние черкесов на Северном Кавказе под брендом Имарата Кавказ, привели к заметной трансформации идентичности черкесской молодежи в 21 веке. Исламизация на определенное время снизила влияние черкесских общественных организаций на молодежную среду северокавказских республик. Особенно это стало заметно в 2004 году, когда религиозные фанатики из Кабардино-Балкарского сектора Имарата Кавказ объявили охоту на черкесских национальных лидеров, обвинив их в язычестве. 29 декабря 2010 года исламисты даже совершили резонансное убийство одного из авторитетных черкесских лидеров — этнографа, доктора наук Аслана Ципинова.
Стоит отметить, что развал Имарата Кавказ, вызванный внутренним расколом, с одной стороны, и ликвидацией наиболее одиозных лидеров данной террористической организации — с другой, привели к полной утрате влияния исламистов в регионе. В свою очередь это послужило толчком к росту влияния национальных движений и групп, в том числе и черкесских, для которых сохранение языка, культурной и национальной идентичности в новых условиях выживания становятся актуальными. Уже в 2017 году черкесское национальное движение переживает небывалый национальный всплеск. Безусловным тому подтверждением служат масштабные мероприятия, прошедшие 21 мая 2017 года одновременно в нескольких регионах России.
Несмотря на ненастье, десятки тысяч черкесов в Адыгее, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии приняли участие в траурных мероприятиях, посвящённых 153 годовщине окончания Русско-Кавказской войны. И хотя в Абхазии это памятная дата обозначена иначе, в Сухуми также вспоминали массовый исход абхазов в Анатолию (территория современной Турции). Не осталась в стороне и многомиллионная диаспора черкесов за рубежом, выступившая с национальными знамёнами по центральным улицам турецких городов. Впервые за всю историю поствоенной Черкесии, которая сегодня существует только в исторической памяти черкесов, в школах, высших учебных заведениях, в городах компактного проживания черкесов прошли памятные мероприятия по жертвам Русско-Кавказской войны.
Подавленное первоначально правящими элитами в 1990-е годы, а затем и религиозными фанатиками в 2000-х, черкесское национальное движение несколько лет подряд демонстрирует национальный подъем. За этой внешней оболочкой событий легко отследить логику и динамику интенсивно разрастающегося движения. Так, росту национального самосознания черкесов и его выражению способствовала совокупность факторов, которые стали катализатором черкесского ренессанса, утвердившего в 2017 году готовность черкесов защитить свою собственную идентичность.
В первую очередь, факторами влияния можно расценивать Олимпиаду в Сочи и признание геноцида черкесов Грузией, положившие начало объединению черкесов вокруг исторической памяти о войне, ставшей причиной трагического, массового исхода большей части черкесов в Османскую империю. Стоит отметить, что именно последствия массового исхода черкесов, вызванные Русско-Кавказской войной, сегодня легли в основу определения черкесов как разделенного этноса.
Вместе с тем, общеизвестно, что олимпийский огонь — антитеза огню войны. Олимпийский факел освещает, а не поджигает. И стоит отметить тот самый виртуозный пассаж в сложной партитуре политического искусства взаимопонимания и взаимодействия, который взяла в этой ситуации Грузия.
Впервые именно Грузия вывела черкесскую проблематику разделённого черкесского этноса на международный уровень, сделав «черкесский вопрос» субъектом международного права, признав, таким образом, геноцид черкесов. Грузия положила начало черкесскому ренессансу, открыв свои архивы для международных экспертов и черкесских учёных, составивших доклад о военных преступлениях царских войск на черкесской земле.
Олимпиада в Сочи, призванная объединить вокруг глобального спортивного проекта все слои российского общества, также обернулась для российских властей неожиданным сюрпризом, выявившимся в форме черкесских протестов. Именно они в последующем стали дополнительным фактором мобилизации черкесов вокруг исторической памяти черкесов о войне.
Сирийский фактор
Нынешний сирийский конфликт, повлёкший за собой актуализацию и «черкесского вопроса» (вокруг черкесских беженцев), также внёс свою лепту в процесс «взросления» национального самосознания черкесских современников. К тому же, нежелание Кремля признать зарубежных черкесов соотечественниками, в то время, когда российские паспорта получают миллионы граждан соседних постсоветских республик, усилили исторические претензии черкесов к Москве.
Черкесы болезненно восприняли категорически отказ России принять специальную программу в отношении черкесских беженцев из Сирии, которые продолжают десятками гибнуть на Ближнем Востоке. Неоценимую роль в единении черкесов вокруг знаменательных для этноса событий сыграли и социальные сети, связавшие сотни черкесских организаций и тысячи активистов по всему миру, в том числе и диаспоры, получившие впервые возможность виртуально соединиться с исторической родиной. И наконец, внутриполитические условия в самих республиках Северного Кавказа на фоне резкого падения влияния исламских радикальных групп на молодёжную среду способствовали усилению роли черкесских национальных групп. Все это качественно повысило уровень черкесского самосознания, особенно у молодёжи, которая сегодня диктует черкесским элитам формат взаимодействия властей с черкесскими организациями. Черкесская молодежь изменила черкесское движение, освободив его от привитого имперским режимом «комплекса неполноценности» перед грузом прошлого, придав ему совершено новую динамику. Более того, сегодня черкесское движение находится в понятном для региональных и федеральных властей правовом русле. В этих условиях единственным правильным форматом контроля над черкесами является, по мнению экспертного меньшинства, предоставление условий для выражения черкесами их прав, что, собственно и сделали региональные элиты в 2017 году, закрыв глаза на массовые акции памяти 21 мая 2017 года.[2]
Сирийский конфликт стал еще одним фактором, оказывающим значительное влияние на «черкесский вопрос» в России. В первую очередь, это связано с демонстративным нежеланием российских властей признать сирийских беженцев черкесского происхождения своим соотечественниками и беженцами. С начала войны из Сирии в Адыгею переехали более 750 этнических черкесов. Однако многие десятки семей черкесов, так и не смогли прижиться на исторической родине: они либо вернулись в Сирию – в пекло войны, либо переселились в европейские страны.
Наибольшее число сирийских черкесов покинуло республику Адыгея в прошлом году. Главная причина, вынуждающая черкесов снова покинуть историческую родину, скрывается в нежелании России признавать их беженцами, а значит юридически закреплять за ними статус, гарантирующий им социальную и правовую поддержку, а значит и право на прошлое. Таким образом, на них также не распространяется закон «О соотечественниках».
«В 2016 году было выдано 65 квот на временные проживания в Адыгее для зарубежных черкесов. Никто из них не получил статус беженца, двое выдворены за нарушения российского законодательства, четверо покинули Россию, остальным продлили еще на 6 месяцев временное проживание (из интервью директора «Центра адаптации репатриантов» Асхада Гучетль агентству CaucasusTimes). Все это выглядит на удивление цинично и основано на давно известных методах выдавливания черкесов из республик Северного Кавказа.
В целом картина по сирийским черкесам безрадостная. По данным черкесских общественных организаций, до начала военных событий в Сирии насчитывалось примерно 50 тысяч черкесов; сегодня их осталось менее 20 тысяч: многие бежали в Турцию, Иорданию, страны Европы, в Россию. В последнем случае, имеет место парадокс: российское посольство в Дамаске продолжает выдавать сирийцам (арабам) квоты на получение временного вида на жительство в России, сирийцам же черкесского происхождения отказывают в этой же милости. А тем немногочисленным репатриантам, которым удается получить туристическую визу при помощи общественных организаций черкесов, предстоят немалые лишения.
Сам факт въезда в Россию будь то на основании квоты на временное проживание или туристической визы, лишает беженцев элементарного шанса просить у российского государства покровительства по статусу, который решил бы многие проблемы, связанные с интеграцией в российское общество, помимо прочего, обеспечил бы их социальными гарантиями. Однако, как выясняется, сразу при въезде в Россию, репатриантам настоятельно не рекомендуют просить политическое убежище в России, мотивируя это тем, что статус беженца возможно получить при условии отказа от предыдущего гражданства.
За несколько лет конфликта на Ближнем Востоке черкесские общественные организации в России успели оформить квоты (или туристические приглашения) примерно для трех тысяч сирийских черкесов. Адыгея смогла принять всего 750 человек, Кабардино-Балкария – около двух тысяч беженцев. Все эти люди приехали в Россию либо на основании временного проживания, либо — как туристы, студенты, гости и бизнесмены. Однако фактически все эти люди – беженцы, нуждающихся в государственной защите. Российские же власти, напротив, пытаются вернуть этих людей назад, в Сирию – в зону военных действий, при этом, старательно воздвигая стену молчания вокруг проблемы черкесских беженцев из Сирии. Этим попыткам яростно сопротивляются черкесские общественные организации, созданные для оказания помощи черкесам из Сирии.
Так, в ноябре 2015 года за помощью к российским властям, в частности в МИД России, обратилась широко известная Международная черкесской ассоциация (МЧА). Она попросила выделить черкесов в Сирии в отдельную группу. Однако российское внешнеполитическое ведомство ответило так: «Что касается организации для сирийских адыго-черкесов возможности упрощенного въезда в Российскую Федерацию, признания всех их в качестве беженцев, то для таких мер на данный момент отсутствуют юридические и политические основания. Кроме того, наделение такими преференциями исключительно черкесской диаспоры CAP может быть воспринято властями этой страны и другими группами сирийского населения, возможно, также претендующими на переезд в Россию в чрезвычайном порядке, как явная дискриминация». Таким образом, российские власти обозначили свое отношение к попытке черкесов легитимировать организованный черкесскими активистами коридор для черкесов-беженцев из Сирии. Вот уже несколько лет беженцы — черкесы из Ближнего Востока полностью зависят от частной инициативы черкесских общественных организаций. Практически все, за исключением нескольких человек, у которых были российские паспорта, живут в России на основании временного убежища. Этот статус, в отличие от статуса беженца, не дает никаких льгот, кроме возможности находиться на территории РФ до года (этот срок можно продлевать). В Центре адаптации репатриантов, расположенном в бывшем детском садике в Майкопе, к примеру, на начало 2017 года проживало 39 черкесских семей из разных стран мира.
Здание в свое время выделили республиканские власти для репатриантов из разных стран. Из Сирии в центре живет только одна семья: муж, жена и двое детей. Две семьи остаются в Центре еще с 1998 года, когда по инициативе черкесских общественных организаций в Адыгею привезли большую группу черкесов из охваченного огнем Косово. Этим людям до сих пор не выдали жилье. Они по-прежнему в подвешенном состоянии, влачат нищенское существование.
По разным данным, в Адыгее на начало 2017 года проживает более 1.600 зарубежных черкесов. Значительная их часть проживает в ауле Мафахабль, который был специально выстроен для косовских адыгов. Здесь, в свое время были розданы несколько земельных участков, на четырех из них репатрианты сами построили дома, в которых сегодня они и проживают. Остальные участки продолжают пустовать. В поселке до сих пор не решены инфраструктурные вопросы: нет воды, нет газа. Проведение коммуникаций обойдётся в 1 миллион рублей. Этой суммы у жителей поселения тоже нет, так как многие из репатриантов живут очень скромно. Некоторые черкесы из Сирии обустроились в других аулах республики.
Так, в ауле Панахес уже почти 5 лет проживает Абид Нэфын, вернувшаяся из Сирии со своей семьей. После попыток обустроиться в Нальчике и Минеральных Водах, Нафын остановила свой выбор именно на Адыгее. Сначала Нэфын жила в Майкопе на съемной квартире, но съем жилья обходился в немалые деньги, и семья приняла решение переехать в аул Панахес, где местные жители при содействии мецената помогли ей построить дом. «Получается так, что те черкесы, которые родились и жили в сирийских городах, по возвращении на родину желали жить по-прежнему в городе. Но многим это не по карману. Нам повезло потому, что помогли жители аула, общественники, бывший глава Адыгеи Хазрет Совмен, который пожертвовал по 100 тысяч рублей каждому репатрианту. Это и стало подспорьем». — рассказывает Абид Нэфын.
Спектр проблем черкесов из Сирии венчает главная, непреодолимая без поддержки российских властей проблема – это незнание русского языка. Отсутствие единой госпрограммы по поддержке переселенцев — черкесов приводит к тому, что судьба репатриантов на исторической родине складывается по-разному: кому-то удается обустроиться, кто-то покидает Россию без всякой надежды, а кого-то депортируют после мучительных ожиданий и судьба их по-прежнему висит на волоске.
Так, по информации представителей черкесских общественных организаций, из Адыгеи был выдворен черкес из Сирии Балкар (Балкъэр Мыхьамэт). Ему инкриминировали обвинение в приобретении фальшивого паспорта гражданина Сирии, который был выдан официальными структурами Сирии уже в период его пребывания в России. Мыхьамэт въехал в Россию по старому паспорту, который был признан действительным, на него и была получена виза. Однако после того, как срок действия паспорта истек, ему пришлось обратится в сирийское консульство за новым документом, но так как новый паспорт был выдан в то время, когда местный ОВИР в Сирии оказался в руках ИГИЛ, российские миграционные службы признали новый паспорт недействительным. В результате, Балкъэр Мыхьамэт оказался в сложной ситуации, которую можно было бы избежать, если бы он получил в свое время статус беженца, коим он является по факту. Он был отправлен в Ростов, а впоследствии черкесские активисты и вовсе потеряли с ним связь.
Председатель «Майкопского Адыгэ Хасэ» Заурбий Чундышко отмечает, что многие черкесы из Сирии уезжают потому, что им предлагается проходить процедуру получения вида на жительство, в то время, когда они являются жертвами, вынужденно бежавшими от войны. Это означает, что они также, как таджики или узбеки, жители из стран СНГ должны сдавать экзамены по знанию русского языка, истории и законам РФ. При этом подтвердить свой социальный статус официальными документами из страны, где идут военные действия, что не представляется практически возможным. И, если в случае с мигрантами сдача языкового экзамена – оправданное требование, то для сирийских черкесов, которые жили совершенно в другом культурном и языковом пространстве, к тому же являются безвинными жертвами войны — эта мера выглядит как издевательство над здравым смыслом и самим Человеком.
Сегодня в процессе репатриации черкесов наметился кризис, вызванный острыми разногласиями политических сторон. В том числе и в отношении переселенцев из Сирии. И возможно причина в том, что сами репатрианты уже не желают испытывать свою судьбу на исторической родине, которая не признает их родства. Да и у черкесских общественных организаций, на чьи плечи легло все бремя тяжести проблем, связанных с пребыванием беженцев, кончаются силы. Несколько лет назад Москва отвергла просьбу сирийских черкесов признать их соотечественниками согласно закону «О соотечественниках», который предоставил бы им соответствующие льготы. В околокремлевских академических кругах нашлись «светлые умы», указавшие федеральному центру на опасность обострения «черкесского вопроса», если репатрианты начнут возвращаться на российский Кавказ. В итоге черкесские беженцы живут в невыносимых условиях, с которыми они столкнулись в России, куда их позвали черкесские общественное организации в надежде на то, что удастся уговорить Москву взять их под свою государственную защиту. В результате: отчаявшиеся люди уезжают назад, в Сирию — в зону войны. Те тысячи беженцев, которые остались — живут надеждой на будущее.[3], что и у них появится право на историческую родину.
Преследования черкесских активистов
Широкий спектр факторов, среди которых: Олимпиада в Сочи, признание геноцида черкесов грузинским парламентом, сирийский конфликт, актуализировавший проблемы разделенного этноса, снижение активности и влияния исламистских групп на Северном Кавказа, а также социальные сети, связавшие тысячи черкесских групп по всему миру, привели, как уже было сказано выше, к национальному всплеску черкесского мира в России и за рубежом. Особенно зримо обозначенная тенденция проявилась в молодежной среде, которая, благодаря своей активности в социальных сетях, не только аккумулировала социальную энергию, но и сумела придать ускорение черкесскому возрождению. Данный социологический факт не мог не вызвать обеспокоенности у российских властей, которые опасаются возникновения на Юге России очередного очага внутриполитической напряжённости.
Так, тревоги вокруг черкесского движения, многократно озвученные российскими силовиками и околокремлевскими экспертами, создали вокруг черкесской активности негативный фон, который привел в дальнейшем к попыткам властей подавить волю активистов и сторонников движения. В 2017 году российскими властями были инициированы аресты и судебные процессы против наиболее активных общественных деятелей. Весной 2017 года суд в Лазаревском районе Краснодарского края вынес приговор семидесятилетнему черкесскому активисту Руслану Гвашеву за участие в траурных мероприятиях, посвящённых Русско-Кавказской войне 21 мая 2017 года.[4]
Руслан Гвашев — известный в регионе черкесский активист, руководитель Шапсугского Хасэ, председатель Конгресса адыгов-шапсугов Причерноморья, вице-президент Конфедерации народов Кавказа и Международной Черкесской ассоциации.[5]
Тем не менее, суд признал вину обвиняемого в организации несанкционированного митинга и назначил Руслану Гвашеву штраф в виде 10000 рублей. В то же время, в связи с инвалидностью обвиняемого (у Руслана Гвашева ампутирована одна нога), суд счел чрезмерной меру пресечения в виде 8 суток ареста и отпустил Руслана Гвашева прямо из зала суда.
Черкесский активист, не согласный с оскорбительным, по его мнению, обвинением, обратился за помощью в Кабардино-Балкарский правозащитный центр с тем, чтобы добиться пересмотра его дела и признания за черкесами их права на проведение поминальных мероприятий.
Как сообщил CaucasusTimes глава Кабардино-Балкарского правозащитного центра Валерий Хатажуков, это первый случай, когда ставшие традиционными траурные мероприятия, посвященные жертвам Русско-Кавказской войны, пытаются подвести под закон о несанкционированных мероприятиях.
Ежегодно 21 мая черкесы — шапсуги Краснодарского края вместе со всем черкесским миром вспоминают жертв Русско-Кавказской войны. Однако, отмечают эксперты, впервые власти пошли на такую некорректную (оскорбительную) меру пресечения в отношении ставшего традицией для всех черкесов поминального мероприятия. Именно этот двусмысленный сигнал власти вызывает у правозащитников тревогу, поскольку продолжение подобной практики может привести к росту напряжённости в черкесском мире. Чуть позже, вслед за этим событием, силовиками Краснодарского края был задержан черкесский гражданский активист из Кабардино-Балкарии Анзор Ахохов. Его допросили при въезде в Сочи, сняли биометрические данные и развернули в обратном направлении, не дав ему въехать в город Сочи, где он должен был встретится с краснодарскими активистами. А еще раньше, 30 июня 2014 года Нальчикский городской суд приговорил Анзора Ахохова за организацию акции против Олимпиады — 2014. Тогда активиста обвинили ни много, ни мало в незаконном хранении боеприпасов. Суд приговорил Анзора Ахохова к шести месяцам лишения свободы условно. При этом черкесский активист был вынужден признать вину, и дело рассматривалось в особом порядке.
Многочисленные факты преследования активистов, заказные судебные процессы в отношении наиболее заметных фигур черкесского национального движения, вызывают необходимость поиска справедливого решения в международных судах.
Так, в Европейский суд по правам человека принял к рассмотрению жалобы черкесских активистов, которых российская Фемида обвинила в экстремизме. Длившаяся не один год попытка гражданских активистов из организации «Черкесский конгресс» сбросить с себя ярлык «экстремизма», наклеенный на них в России, закончилась обращением в Европейский суд. Прежде, чем искать справедливости за пределами России, активисты 4 года пытались добиться справедливости в российских судах. Все это время, как рассказывают сами активисты, они и их семьи находились под давлением — получали угрозы от сотрудников ФСБ и МВД. Случай с гражданскими активистами из «Черкесского конгресса» далеко не единичный. Расправы российской карательной машины в отношении национальных меньшинств, представителей общественных организаций, защищающих права этих меньшинств на Северном Кавказе, приобрели небывалый масштаб.
Против гражданских движений, в том числе и таких, как черкесское национальное движение, российскими законодателями были внесены поправки к статьям УК 282 – экстремизм, 280 и 280-1 УК (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности и сепаратизму), 275–284.1 главы 29 УК РФ (преступления против основ конституционного строя и безопасности государства), ст. 20.29 КоАП (производство и распространение экстремистских материалов). Широкий диапазон действия этих статей позволяет ФСБ и другим силовым структурам преследовать гражданских активистов, возбуждать против них уголовные дела, сажать их на длительные сроки за публикации в социальных сетях. Так, согласно данным агентства Caucasus Times, с 2012 по 2017 год несколько десятков черкесских активистов были осуждены судами первой инстанции по статьям: разжигание ненависти и вражды, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности и сепаратизму. Среди них: Хуадэ Аднан — гражданский активист (Майкоп); Заурбий Чундышко — гражданский активист, председатель Майкопского Адыгэ Хасэ (Адыгея); Заур Дзеукоже — гражданский активист (Адыгея); Мурат Берзегов — гражданский активист, заместитель руководителя «Черкесского конгресса», боровшийся за признание геноцида черкесов (Адыгея); Рима Гукова — блогер из Кабардино-Балкарии, признанная виновной в «разжигании межнациональной розни и вражды» за публикацию в социальных сетях.
Вместе с тем, попытки властей подавить черкесское национальное движение не ограничиваются одними законодательными мерами. Череда таинственных убийств черкесских активистов привела к появлению слухов об использовании в отношении черкесского движения так называемых «эскадронов смерти», которые широко применяются российскими службами безопасности в отношении радикальных мусульман, подозреваемых в связях с террористами.
Так, в Кабардино-Балкарии при таинственных обстоятельствах скончался 26-летний журналист и черкесский активист Тимур Куашев. Уголовное дело о смерти Тимура Куашева закрыто в июне 2016 за отсутствием состава преступления. Тимур Куашев пропал вечером 31 июля 2015 года. Тело журналиста нашли 1 августа 2015 года в пригороде Нальчика. Судмедэкспертиза не выявила признаков насильственной смерти. Органы следственного управления по КБР заявляли, что эксперты обнаружили на теле Куашева след от инъекции. Однако, официальной причиной смерти Тимура Куашева, по заключению экспертов, стала острая коронарная недостаточность. Соратники активиста уверены, что он был убит из-за своей общественной деятельности. Его общественное досье проливает кое-какой свет на последние обстоятельства жизни черкесского журналиста: в мае 2013 года Т. Куашев организовывал митинг против произвола сотрудников правоохранительных органов в Нальчике; 21 мая 2014 года Тимур был доставлен в УВД города Нальчик с траурного шествия, приуроченного к 150-летию окончания Кавказской войны, и отпущен без предъявления каких-либо обвинений. Позже Тимур Куашев заявил: «Были и угрозы относительно моей последней публикации в «Живом Журнале». Сказали: «Это тебе аукнется, продолжай в том же духе», не конкретизировав, о каких последствиях намекают». Куашев написал заявление, в котором потребовал привлечь полицейских, причастных к его задержанию, к уголовной ответственности. Очень скоро Тимура Куашева не будет среди живых.
Другая история, с тем же исходом. 14 марта 2010 года в Карачаево — Черкесии тремя выстрелами в голову был убит 36-летний Аслан Жуков — лидер черкесской молодежи, член неправительственной черкесской организации «Адыгэ Хасэ». Говоря о фактах преследования активистов, нельзя не сказать о специализации СМИ, которая негласно отслеживает и цензурирует информационное пространство. В министерствах печати и информации практически всех республиках Северного Кавказа появились «рабочие группы», которые специализируются на мониторинге исламских и черкесских форумов в социальных сетях, в том числе и Фейсбуке. Их задача — выявление наиболее активных блогеров и активистов, чьи действия можно подвести под статьи «экстремизм», «призыв к вражде и ненависти», равно, как и публичный призыв к осуществлению экстремистской деятельности. В эти «рабочие группы» вовлечены журналисты государственных СМИ, юристы и представители пророссийских НПО, финансируемые из российского бюджета. Эти люди вступают в черкесские, мусульманские форумы в социальных сетях, следят за контентом этих форумов и составляют списки пользователей. Затем эти списки передаются в ФСБ, Следственный комитет и другие структуры. После чего в отношении отдельных блогеров и гражданских активистов возбуждаются уголовные дела. Основанием для преследования черкесских активистов в России служит список, состоящий из имен блогеров, журналистов и общественных деятелей, которые фигурируют во всех перечисленных «меню», и назначение которого сводится к единой цели — дискредитации черкесского гражданского движения.
Опасность черкесского национального движения для России заключается в его раздельности самовыражения: черкесы являются титульным этносом в трех регионах Северного Кавказа – Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгеи. Еще одно обстоятельство делает «черкесскую проблему» особенно тревожной для России. Это наличие многомиллионной диаспоры на Ближнем Востоке, которая в связи с чудовищной войной в Сирии возвращается на Северный Кавказ. По мнению правозащитников, участившиеся случаи преследования черкесских активистов напрямую связаны с ростом черкесского движения практически во всех республиках российского Северного Кавказа. Это самый многочисленный этнос в регионе, опирающийся на многомилионную диаспору на Ближнем Востоке, в том числе и в Сирии.
Но вызывает опасение и другое: злобствующий расизм вырывается наружу, опередив добрую волю людей, когда отсутствуют прочные демократические традиции в стране. Тогда и искушение подавить любые ростки свободолюбия оказываются сильнее здравого смысла, способного разрешить самый застарелый конфликт мирным и рациональным путем. Северный Кавказ с огромным количеством «кричащих и кровоточащих» проблем из прошлого и нынешнего времени яркая иллюстрация конфронтации времен, и застрявшего там, между коррупцией и произволом российских властей «черкесского вопроса».
[1]См. Роберт Орттунг, СуфьянЖемухов. Путинская Олимпиада: сочинские игры и эволюция России в XXI веке. Вашингтон, 2017.
[2]См. Черкесы демонстрируют небывалый национальный подъем // http://caucasustimes.com/ru/cherkesy-demonstrirujut-nebyvalyj-nacionalnyj-podem/
[3] См. Черкесы: квота на родину. 10.11.2016 // http://caucasustimes.com/ru/cherkesy-kvota-na-rodinu/
[4] См. Руслан Гвашев. 02.06.2017 // http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/303679/
[5] См. Приговор черкесскому активисту: власти приравняли траурные мероприятия к несанкционированным митингам. 02.06.2017 // https://caucasustimes.com/ru/prigovor-cherkesskomu-aktivistu-vlasti-priravnjali-traurnye-meroprijatija-k-nesankcionirovannym-mitingam/
Ислам Текушев, Caucasus Times
