Кровь Красной Поляны. История Русско-Черкесской войны. Главы из книги.
20 АПР 2015
Часть 1. Черкесский вопрос
Когда же началась кавказская война?
Сначала процитирую сообщение новостного агентства.
«Сочи — земля геноцида!», «Нет Олимпиаде на крови!», «Путин, не пытайся построить свой авторитет на черкесских могилах!», «Свободу и право Черкесии!» — эти лозунги впервые были показаны камерами ведущих мировых ТВ каналов 4 октября 2007 г., когда одновременно в США и Турции прошли массовые демонстрации протеста черкесской диаспоры против проведения Олимпиады в Сочи. Более 200 человек вышли на акцию протеста перед зданиями российского посольства в Стамбуле, российского консульства и офиса ООН в Нью-Йорке. [Черкесская диаспора провела в США и Турции акции протеста против политики России на Северном Кавказе.«КАВКАЗСКИЙ УЗЕЛ» от 7/10/2007].
Можно быть уверенным, что для подавляющего числа россиян эта новость осталась абсолютно непонятной — как это вдруг «всесоюзная здравница» Сочи оказалась землей какого-то геноцида, чья кровь имеется ввиду, и кто такие вообще эти черкесы.
Но незнание истории, как известно, не освобождает от исторической ответственности.
Еще полтора столетия назад слов «черкес» знал на Руси каждый. Большинство современных курортных поселков на черноморском побережье были возведены в ходе Кавказской (русско-черкесской) войны как русские крепости. И почти все эти крепости были на том или ином этапе войны захвачены горцами — черкесами.
Ныне же в восприятии рядового россиянина слово «черкес» осталось лишь в составе русских фамилий, ведущих своё происхождение от черкесов (сама известная — род князей Черкасских), да в названии маленькой кавказской республики Карачаево-Чекресия, не очень часто мелькающей в новостях. Кто такие «карачаево-черкесы» и где все это точно распложено — знает не каждый.
К сожалению, российские политики, чиновники, отвечающие за «национальный вопрос» и депутаты Госдумы.как показывает опыт, также осведомлены не лучше, чем «рядовые граждане» — то есть никак.
Между тем «черкесский вопрос» был до 1870-х годов на протяжении более чем века главной военной, экономической и политической проблемой Российской империи. Ныне он имеет все шансы вновь стать фитилем, от которого может разгореться «подземный пожар» на Кавказе (как недавно охарактеризовал ситуацию в регионе Владислав Сурков).
И уж точно «черкесский вопрос» имеет хорошие шансы стать главной внешнеполитической проблемой России в связи с предстоящей Олимпиадой.
* * *
Адыги, они же адыгейцы, они же черкесы, они же кабардинцы — весьма своеобразный народ.
Их предки были автохтонным населением северо-западного Кавказа и Восточного Причерноморья. Адыги — самоназвание, прочие этнонимы были присвоены им окружающими народами. В России их обычно именовали черкесами, именуют и сейчас в западных языках.
Ближайшие и единственные их родственники — абхазы. Адыгский язык вместе с абхазским выделяется в отдельную северо-западную группу иберийско-кавказских языков и весьма своеобразен, и сложен — 2-3 гласных и до 80 согласных.
Черкесия (Адыгэ Хэку по-адыгски) — это географическое и политическое понятие, включавшее в себя территорию от Тамани до впадения реки Сунжа в Терек и обозначавшее место исторического обитания адыгского народа. Течением реки Лаба Черкесия разделялась на Восточную (куда включались территории Кабарды и Бесленея) и Западную (в которую входили Темиргой, Бжедугия, Хатукай, Абадзехия, Большая и Малая Шапсугия, Натухай, Убыхия и некоторые другие территории). Таким образом, Черкесия занимала всю западную и центральную часть Северного Кавказа, т.е. еще в середине 19 века адыги занимали, в числе прочего, современное черноморское побережье Кавказа.
История адыго-русских взаимоотношений насчитывает много веков.
В VIII—X веках адыги жили в Прикубанье, в том числе вблизи древнерусского Тмутараканского княжества. Известен ряд военных походов (965, 1022) русских князей на адыгов-касогов, упоминаются они и в «Повести временных лет» и в «Слове о полку Игореве».
В Куликовской битве (1380-й г.) в войсках Мамая, в числе прочих сражались касоги (черкесы).
В 16 веке часть черкесских феодалов заключила военно-политический союз с Русским государством, а дочь главного князя Кабарды Темруко Идара Мария стала супругой царя Ивана Грозного.
Существуют гипотеза [См. Темботов А. «Анализ попыток создания адыгского государства»], что кроме целей военного сотрудничества против Крымского ханства кабардинцы (адыги-черкесы) при заключении военно-политического союза с Россией ставили еще цель повторения мамлюкского сценария, осуществленного адыгами в Египте. Мамлюки, т.е. офицеры и воины адыгского и тюркского происхождения, служившие арабским правителям Египта, тогда свергли их, и попросту захватили власть в стране. То же самое предполагалось сделать и в Московии. После женитьбы Грозного тысячи черкесов устремляются в Москву. Черкасская слобода в Москве насчитывает уже 400 дворов. Формально при Иване Грозном Россией 8 лет правил Симеон Бекбулатович, полу-черкесс, внук отца жены Грозного Темрюка, от второй дочери, бывшей замужем за ханом Ногайской Орды. Но реализации этого сценария в России помешала ранняя смерть наследника русского престола, рожденного адыгской княжной Марией. Но еще и после воцарения династии Романовых большое количество выходцев из Черкесии занимали высшие должности в Боярской Думе и приказах.
После восшествия на престол Петра I Российская империя ставит основной государственной задачей выход к морям, как к северным, так и к южным — Черному и Каспийскому.
К концу 18 века область расселения адыгов (Черкесия) охватывала земли от Тамани на западе до восточного побережья Каспия на востоке, включала земли в бассейне Кубани и по Восточному Причерноморью на северо-запад от современного Сочи. Ещё в XV—XVI вв. часть адыгов, изначально живших на западе Кавказа, переселилась на северо-восток, где образовались феодальные княжества Большая и Малая Кабарда.
Датой начала Кавказской войны, точнее, современного, идущего и по сию пору её этапа, является 1763 год, когда на левом берегу реки Терек, на адыгейских землях, русскими была заложена крепость Моздок. Крепость стала первым звеном Азово-Моздокской укрепленной линии, на которой, к тому же, были расселены казаки.
В результате русско-турецкой войны 1735-1739 г.г., по Белградскому мирному договору между Россией и Турцией в 1739 г. Большую и Малую Кабарду признали независимой от обоих империй — Российской и Османской.
Вполне естественно, адыги претендовали на суверенитет над своими землями.
Название Моздок происходит от кабардинского«мэз дэгу» — «глухой (тёмный) лес», и, как показала дальнейшая история, место оказалось так названным не случайно — ибо оно, видимо, обладало какими-то особыми свойствами.
Мало того, что основание Моздока стала той искрой, из которой заполыхал грандиозный пожар столетней Кавказской войны.
Именно Моздоком связана «точка невозврата» в цепи событий, ставших началом кровавой эпопеи пугачёвского восстания.
8 февраля 1772 года через Моздок проезжал никому неизвестный тогда казак Емельян Пугачев. Направляся он в Петербург по поручению переселившихся на Терек донских казаков, чтобы передать в Военную коллегию просьбу об улучшении их положения и увеличения хлебного и денежного жалования. Для Пугачева это была, как оказалось, последняя попытка «встроиться в систему». Утром 9 февраля при выезде из Моздока он был арестован, посажен на гауптвахту и прикован цепью к стулу. На цепи он просидел три дня, после чего ему удалось бежать. А уже через год Пугачев объявился среди яицких казаков грозным предводителем народного восстания.(Буганов В.И..Пугачев. М., Молодая гвардия. Серия: Жизнь замечательных людей. 1984 г.С. 7.).
Моздок был основана на землях, принадлежавших кабардинским князьям, переход одного из них в христианство (за это его наградили чином подполковника с приличным жалованием, золотой медалью и титулом князя Черкасского-Кончокина) и послужил русским формальным основанием и для «присоединения» его земель к Империи, и для строительства крепости.
Ни сам предлог, ни, конечно, факт аннексии не понравился кабардинцам, и они попытались восстановить статус-кво. Сам новоиспеченный князь Черкасский-Кончокин был заочно приговорен к смерти, его имущество объявлено вне закона, т.е. всякий мог его теперь ограбить, обратить в рабство его подданных, и увести скот.
Однако крепость Моздок, точнее, линия укреплений, которую она начинала, была жизненно важна царскому правительству. Наступление на Кавказ рассматривалось в Петербурге как стратегическая необходимость ввиду длившихся не одно десятилетие русско-турецкий и русско-персидских войн.
Но новооснованная крепость отрезала черкесов от их пастбищ, соляных озер, нарушала традиционную систему землепользования.
Как пишет выдающийся русский историк Кавказской войны начальник генерального штаба Кавказской армии генерал-лейтенант Василий Александрович Потто:
«Русское правительство считало моздокское урочище вне кабардинских владений, основываясь на белградском договоре с Турцией, а кабардинцы присваивали его себе…. В 1764 году кабардинцы отправили в Петербург своих депутатов. … Депутаты жаловались на стеснения, выявленные постройкой Моздока, основывая права свои на Моздокское урочище тем, что они издавна пользовались там лесом и пастбищами. Им отвечали категорически, что это доказывает только снисходительность русского правительства, дозволявшего кабардинцам пасти свой скот. Однако же, желая смягчить хоть немного резкость такого отказа и вместе с тем задобрить кабардинцев, депутатам вручили в знак императорской милости три тысячи рублей для раздачи их на общем собрании народа всем владельцам и узденям в награду за помощь, оказанную при усмирении чеченцев в 1757 году. Отказ, объявленный депутатами на собрании народа, так раздражил кабардинцев, что они, не приняв трех тысяч рублей, удалились в верховья Кумы и, соединившись с закубанцами (т.е. тамошними адыгами-черкесами — А.Ш.), до конца 1779 года производили набеги на всем протяжении наших границ. И первый набег их в июне 1765 года отличался таким необычайным упорством и дерзостью, которые только и можно объяснить себе еще не остывшим раздражением, вызванным неудачей ходатайства. … шесть недель стояли под стенами Кизляра, грабя и опустошая его окрестности». [Потто В.А. Кавказская война в отдельных очерках,. эпизодах и биографиях. Т. 1 Гл. IV. Генерал Медем (Кавказская линия с 1762 по 1775 год.СПб., 1885.]
Начался первый этап Большой Кавказской войны — 14-летняя война с кабардинцами (1765- 1779 годы), во время которой Кавказская линия была продлена и образовано новое казачье войско — Моздокское, размешенное на землях Кабарды.
6 октября1768 года вспыхнула очередная русско-турецкая война.
И уже в апреле 1769 года в районе Кубани отряды кабардинских князей объединились с отрядами западных адыгов и пошли походом на Моздок.
В этот момент регулярных русских войск на Кавказе было очень мало. Границы Империи защитили калмыки, чьи многочисленные улусы приняли живейшее участие в боевых действиях. Калмыцкий хан Убаша с 20.000 всадников выступил на встречу адыгского ополчения, двигавшегося на Моздок.
Битва произошла 29 апреля 1769 г. на р. Калаус.
«Калмыцкий хан Убаша, со всей своей двадцатитысячной конницей, стоял уже на берегах Калауса и зорко следил за противником.
Бой произошел двадцать девятого апреля. Небольшого роста, черномазые, безобразные, но ловкие, «как черти», калмыки превосходили своей воинственностью все азиатские народы и представляли собой противников опасных и грозных. Само собой разумеется, что бой при таких условиях должен был скоро решиться. Черкесы дали тыл, и калмыки насели на них, как дикие звери: они их рубили, резали, загоняли в болота, топили в Калаусе. Все пять знамен, множество оружия и панцирей, пять тысяч лошадей, обозы и вьюки — все это осталось в руках победителей.
Пленных взято было немного, немногие же успели бежать, а все остальные пали на поле сражения. На самом месте побоища Убаша велел тогда же насыпать курган и назвал его Курганом победы, а на той стороне Калауса, где кончилась битва, — другой курган, который был назван им Курганом пиршества».
В дальнейших боевых действиях главную силу составляли именно «двадцать тысяч калмыков, которые хотя не подчинялись ему (русскому командующему генералу И.Ф. де Медему — А.Ш.) непосредственно, однако же ему поставлено было в обязанность «командовать ханом, но так, чтобы это командование ему не было приметно». (Искусство, ныне полностью утраченное новыми русскими наместниками Кавказа). [Потто В.А. Кавказская война в отдельных очерках.эпизодах и биографиях. Т. 1 Гл. IV. Генерал Медем (Кавказская линия с 1762 по 1775 год.СПб., 1885.]
В нескольких последующих кровопролитных столкновениях черкесы были разбиты окончательно, большая их часть присягнула на верность России.
Екатерина II придавала большое значение этим победам. В письме Вольтеру от 22 сентября 1769 года она радостно сообщила, что горцы приняли подданство России и в крае воцарился вечный мир.
…От Екатерины великой до Рамзана Кадырова тянется эта долгая череда реляций о «воцарении окончательного спокойствия на Кавказе»…
Часть 2. Жизнь коротка после Гагр
Этот взрыв прогремел на всю Россию
Но отдохнуть черкесы не дают;
То скроются, то снова нападут.
Они, как тень, как дымное виденье,
И далеко и близко в то ж мгновенье.
М. Ю. Лермонтов. «Черкесская песня».
Полное собрание сочинений, том 2. Стр. 282.
Гос. изд-во художественной литературы. Москва, 1956г.
Несмотря на победные реляции генералов «Царя-Женщины» (как называли Екатерину II черкесы), присоединение Кабарды, начатое строительством Моздока, заняло 59 лет.
Лишь в 1822 году Кабарда была окончательно завоевана. «Победу русского оружия» дала лишь разразившаяся (возможно, специально вызванная) среди адыгов эпидемия чумы, она унесла 90% населения и от трёх сот тысяч жителей Кабарды осталось тридцать тысяч. [Рапорт гн.Дельпоццо Тормасову 16.04.1811]
Через семь лет настал черёд и западных черкесов.
В 1829 г. завершилась очередная русско-турецкая война 1828 -1829 гг.
Согласно четвертой статье Адрианопольского мирного договора Россия получила в «вечное владение» все восточное побережье Чёрного моря от устья Кубани до пристани святого Николая (южнее современного Поти) с крепостями Анапа, Суджук-кале (в 1839 г укрепление Суджук-Кале было переименовано в Новороссийск) и Поти, включая земли черкесов.
Приобретение было весьма сомнительным.
Мало того, что этот договор повлек за собой вмешательство Англии и Франции в кавказские дела против России, т.к. явился открытым нарушением лондонского договора от 6 июля 1827 года между Россией, Англией и Францией, по которому Россия обязалась не делать никаких попыток к территориальному расширению за счет Турции. Главное же, что, кроме указанных морских крепостей, Турция никогда не контролировала земли черкесов.Когда те узнали, что в каком-то неизвестном им Адрианополе неизвестные дяди передали их в русское подданство, то очень удивились.
Когда же русские попытались овеществить это подданство — черкесы взялись за оружие.
Федор Федорович Торнау, впоследствии генерал-лейтенант и писатель-этнограф, а в ту пору молодой офицер, вспоминает:
«Уступка, сделанная султаном, горцам казалась совершенно непонятною. Горцы говорили: «Мы и наши предки были совершенно независимы, никогда не принадлежали султану, потому что его не слушали и ничего ему не платили, и никому другому не хотим принадлежать. Султан нами не владел и поэтому не мог нас уступить».
Десять лет спустя, когда черкесы уже имели случай коротко познакомиться с русской силой, они все-таки не изменили своих понятий. Генерал Раевский, командовавший в то время черноморскою береговою линией, пытаясь объяснить им право, по которому Россия требовала от них повиновения, сказал однажды шапсугским старшинам, приехавшим спросить его, по какому поводу идет он на них войной: «Султан отдал вас в пеш-кеш, — подарил вас русскому царю». «А! Теперь понимаю, — отвечал шапсуг и показал ему птичку, сидевшую на ближнем дереве. — Генерал, дарю тебе эту птичку, возьми ее!» Этим кончились переговоры.
Очевидно было, что при таком стремлении к независимости одна сила могла переломить упорство черкесов. Война сделалась неизбежною. Оставалось только сообразить необходимые для того средства и отыскать лучший путь к покорению горцев, занимавших новоприобретенную часть Кавказа». [Ф. Ф. Торнау «Воспоминания кавказского офицера». Гл.1. М., 1865]
Николай I в рескрипте от 25 сентября 1829 г. на имя И.Ф. Паскевича, в то время главнокомандующего на Кавказе, повелевал:
«Кончив, таким образом, одно славное дело (войну с Турцией), предстоит вам другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнее — усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных».
Кончить это «другое славное дело» удалось, однако, не скоро.
Николай, во всяком случае, до этого момента не дожил.
Как не дожило еще несколько сот тысяч человек.
«Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Дружба мирных черкесов ненадежна: они всегда готовы помочь буйным своим единоплеменникам. Здешняя сторона полна молвой о их злодействах.
Почти нет никакого способа их усмирить, пока их не обезоружат, как обезоружили крымских татар. Кинжал и шашка суть члены их тела, и младенец начинает владеть ими прежде, нежели лепетать. У них убийство — простое телодвижение.
Пленников они сохраняют в надежде на выкуп, но обходятся с ними с ужасным бесчеловечием, заставляют работать сверх сил, кормят сырым тестом, бьют, когда вздумается, и приставляют к ним для стражи своих мальчишек, которые за одно слово вправе их изрубить своими детскими шашками. Недавно поймали мирного черкеса, выстрелившего в солдата. Он оправдывался тем, что ружье его слишком долго было заряжено. Что делать с таковым народом?
Должно, однако ж, надеяться, что приобретение восточного края Черного моря, отрезав черкесов от торговли с Турцией, принудит их с нами сблизиться. Влияние роскоши может благоприятствовать их укрощению: самовар был бы важным нововведением.
Есть средство более сильное, более нравственное, более сообразное с просвещением нашего века: проповедание Евангелия. Черкесы очень недавно приняли магометанскую веру. Они были увлечены деятельным фанатизмом апостолов Корана, между коими отличался Мансур, человек необыкновенный, долго возмущавший Кавказ противу русского владычества, наконец схваченный нами и умерший в Соловецком монастыре. Кавказ ожидает христианских миссионеров» — писал Пушкин в первой главе «Путешествия в Арзрум».
Миссионеров, впрочем, никто не посылал ни сейчас, ни тогда.
Война была крайне тяжелой и велась в крайне тяжелых для русских условиях. Названия Пицунда и Гагра вызывали тогда ужас в России.
Служивший в Гагре в 5-м Черноморском батальоне писатель-декабрист А. А. Бестужев-Марлинский, «Письма из Гагр»: «Не знаю, как-то перенесу я предлежащее мне испытание в Абхазии, куда я назначен. Батальон этот расположен в Гагре и Пицунде, в самых гробовых местах Черноморского побережья. Места эти имеют только морем сообщение между собой, и то чрезвычайно редко… Полтора комплекта в год поедается там цингою и лихорадками, и не было примера, чтобы кто-нибудь выжил там более 2-х лет или после 2-х лет возвратился бы без страданий до конца жизни, а жизнь коротка после Гагр».
С 1834 в течение пяти лет русские построили цепь береговых фортов, призванных полностью блокировать черкесов с моря. Среди прочих в 1838 году был заложен форт Александрия — теперешний город Сочи.
Официально Черноморская Береговая линия была открыта в 1839 году. Уже в 1840-м большая часть ее фортов была штурмом взята черкесами.
Из показаний выкупленного из плена казака Василия Корнеенко о взятии горцами Михайловского укрепления в 1840 году:
«Поутру, тотчас по пробитии зари, необозримая толпа горцев, вероятно, еще ночью залегшая под укрепление, мгновенно чикнула и бросилась на вал. Все строения вдруг загорелись, провиантские бунты и сараи подожжены были нашими. У казаков было по 30, а у солдат по 60 патронов, вскоре все были выпущены. Тут в одну минуту горцы выломали двери, влезли на бруствер и на крышу. Я был схвачен, и меня проводили через все сборище. И видел я между горцами множество наших дезертиров, которые все были вооружены и действовали с ними заодно. В это время последовал взрыв порохового погреба».[Цит. по: Б.И. Соболев. «Штурм будет стоить дорого… Кавказская война в лицах». М., 2001. Стр. 53-54.]
Этот взрыв прогремел тогда на всю Россию.
Рядовой Архип Осипов со словами «Пора, братцы! Кто останется жив — помните мое дело!» бросил горящий фитиль в пороховой погреб и взорвал себя вместе с нападавшими.
Осипов впервые в истории Русской армии был навечно зачислен в списки полка. В приказе №79 военного министра А. И. Чернышева значится:
«Для увековечения же памяти о достохвальном подвиге рядового Архипа Осипова, который семейства не имел, его императорское величество высочайше повелеть соизволил сохранить навсегда имя его в списках 1-й гренадерской роты Тенгинского пехотного полка, считая его первым рядовым, и на всех перекличках при спросе этого имени первому за ним рядовому отвечать: «Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении».
Между прочим, одновременно с Осиповым в Тенгинском 77-м Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича пехотном полку служил Михаил Лермонтов.
Михайловское укрепление было переименовано в Архипоосиповку.
Ныне бывшая крепость превратилась в курортный поселок, на месте всеми забытых подвигов располагается санаторий и пансионат.
В течение первой половины 1850 года горцы нанесли еще ряд чувствительные поражения русским войскам. Весной 1851 года русские переходит в широкомасштабное контрнаступление.
Но во время Крымской войны, в конце апреля 1854 г., было решено «Черноморскую Береговую линию упразднить, форты взорвать, а гарнизоны снять», что и было исполнено в течение месяца. Лишь Анапа и Новороссийск оставались занятыми русскими войсками.
В 1859 г. война на Северо-Восточном Кавказе завершилась капитуляцией и пленением имама Чечни и Дагестана Шамиля.
Русские получили возможность сконцентрировать все свои силы против черкесов. Методы применялись примерно те же, что и в Чечне. Но война на Северо-Западном Кавказе против адыгов (черкесов) продолжалась еще пять лет.
Наконец, 21 мая 1864 года в урочище Красная Поляна близ Сочи, где тогда располагался адыгский аул Кбааде, а ныне — горнолыжный курорт, один из ключевых объектов Олимпиады, соединились четыре мощных русских отряда, завоевывавших Западный Кавказ с четырех разных направлений. День этой встречи, 21 мая 1864 года, и был объявлен днем окончания Кавказской Войны.
Расположенное на высоте 550 метров над уровнем моря, урочище Красная Поляна была древним культовым местом адыгов, там, в числе прочего, располагались древние родовые кладбища. Даже сейчас в Красной Поляне сохранились дольмены и развалины древних сооружений.
Место было символичным, и победители решили добавить еще и своей символики: именно здесь Великий князь Михаил Николаевич, брат царя, официально провозгласил об окончании Кавказской войны. Состоялись торжественный молебен и военный парад.
Часть 3. Окончательное решение черкесского вопроса.
«Теперь в горах Кубанской области можно встретить медведя, волка, но не горца»
Контроль над Черноморским побережьем, считали в Петербурге, жизненно важен для Империи — и для развития морской торговли, и с военно-геополитической точки зрения.
Ведь оставить удобные черноморские гавани в любых руках, кроме России — значило оставить возможность повторения в будущем «крымского сценария». То есть высадки крупного морского десанта, причем на территории, где нет российских сил, зато имеются силы, готовые поддержать интервентов.
Территория, занятая адыгами, считали в Петербурге, имела ключевое значение и с геополитической точки зрения — как плацдарм для дальнейшего движения России на Юг.
Но опыт более чем столетних боевых действий на Кавказе показал, что горцы очень быстро оправляются от поражения, и буквально через несколько лет после «окончательного разгрома» вновь готовы к войне — причем войне той же степени интенсивности, что и до «поражения».
Дагестан и Чечня после «замирения» оказались со всех сторон окруженными другими землями Империи, и их можно было легко изолировать от внешнего влиянии. Но земли адыгов омывались Черным Морем. При тогдашнем развитии морской техники герметически блокировать их с моря не было никакой возможности (даже и сейчас это практически невыполнимая задача). А значит, при желании, противники России могли наладить туда переброску оружия, разведчиков и агитаторов, деньги для разжигания восстания, морского десанта. Да и применять меры экономического давления против вовлеченных в морскую торговлю адыгов, начни они опять «волноваться», было бы гораздо труднее, чем против «внутренних» горцев.
То есть в любой момент пожар войны мог бы вспыхнуть вновь с почти той же силой.
Но столетняя кавказская война и так стоила России очень дорого.
«В последние годы войны на Кавказе мы должны были держать громадные силы: пехоты 172 батальона регулярных, 13 батальонов и 7 сотен иррегулярных; конницы 20 эскадронов драгун, 52 полка, 5 эскадронов и 13 сотен иррегулярных, 242 полевых орудиях. Общий годовой расход на содержание этих войск достигал 30 млн. рублей»,вспоминал Дмитрий Алексеевич Милютин в ту пору уже граф и военный министр.
В конце войны российская армия на Кавказе насчитывала 300 тыс. человек, ежегодные потери составляли по 30 тыс. человек. На войну уходила шестая часть всего государственного дохода.[Д. А. Милютин. Воспоминания. 1856—1860. М., 2004. С. 198]
Возобновления широкомасштабных боевых действий на Кавказе, да еще ввиду намечавшихся реформ, экономика Российской Империя просто могла бы не выдержать.
Учтя все эти соображения, царское правительство приняло решение: полностью очистить Западный Кавказ от горцев.
Впервые идея о выселении горцев Западного Кавказа была сформулирована еще в 1857 году тогдашним начальником главного штаба Кавказского корпуса Дмитрием Алексеевичем Милютиным в специальной записке «О средствах к развитию русского казачьего населения на Кавказе и к переселению части туземных племен».
В поздравительном письме от 21 мая 1864 г. Александру II по случаю окончания Кавказской войны наместник на Кавказе князь А. И. Барятинский предлагал:
«Без потери времени и, насколько возможно, выселять в Турцию горцев, а раз страна будет от них очищена, мы утвердим свое положение навсегда».[Русский архив. 1890, кн. 3, с. 389, цит. По: Ф. Бадерхан. Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иорданnи (вторая половина XIX — первая половина XX века). М, Институт востоковедения РАН. 2001, с. 22]
Генерал-майор Ростислав Андреевич Фадеев (1824-1883), участник боев с черкесами, официальный военный историк (в 1860 г. по поручению главнокомандующем на Кавказе князе А. И. Барятинском он написал официальную историю Кавказской войны, вышедшую в свет под заглавием «Шестьдесят лет кавказской войны») и видный консервативный публицист первых пореформенных десятилетий [См. монография о нём: Кузнецов О.В. «Р.А. Фадеев: генерал и публицист». — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1998. — 182 с.], писал:
«Цель и образ действий в задуманной войне были совсем иные, чем покорение восточного Кавказа и во всех предшествующих походах. Исключительное географическое положение черкесской стороны на берегу европейского моря, приводившего ее в соприкосновение с целым светом, не позволяло ограничиться покорением населявших ее народов в обыкновенном значении этого слова. Не было другого средства укрепить эту землю за Россией бесспорно, как сделать ее действительно русской землей.
Меры, пригодные для восточного Кавказа, не годились для западного. Нам нужно было обратить восточный берег Черного моря в русскую землю и для того очистить от горцев все прибрежье.
Надобно было истребить значительную часть закубанского населения, чтобы заставить другую часть безусловно сложить оружие.
Изгнание горцев и заселения западного Кавказа русскими — таков был план войны в последние четыре года.Русское население должно было не только увенчать покорение края, оно само должно было служить одним из главных средств завоевания. Земля закубанцев была нужна государству, в них самих не было никакой надобности (…)
Густые массы черкесского населения занимали равнины и предгорья: в самих горах жителей было мало. Главная задача черкесской войны состояла в том, чтобы сбить неприятельское население с лесной равнины и холмистых предгорий и загнать его в горы, где ему было невозможно долго прокормиться; а затем перенести к подошве гор самое основание наших операций (…)
Горцы потерпели страшное бедствие: в этом нечего запираться, потому что иначе и быть не могло. Мы не могли отступить от начатого дела и бросить покорение Кавказа, потому только, что горцы не хотели покориться.
Надо было истребить горцев наполовину, чтоб заставить другую половину положить оружие. Но не более десятой части погибших пали от оружия; остальные свалились от лишений и суровых зим, проведенных под метелями в лесу и на голых скалах. Особенно пострадала слабая часть населения — женщины, дети. Когда горцы скопились на берегу для выселения в Турцию, по первому взгляду была заметна неестественно малая пропорция женщин и детей против взрослых мужчин.
При наших погромах множество людей разбегалось по лесу в одиночку; другие забивались в такие места, где нога человека прежде не бывала». [Р. А. Фадеев. Письма с Кавказа к редактору московских ведомостей. СПб., 1865]
Российские историки царской поры и участники тех событий писали вполне откровенно — жили они еще до эпохи политкорректности, во времена расцвета колониализма.
Так что тогда скрывать что-либо русские не считали нужным.
По официальным (и заниженным) российским данным из более чем миллиона адыгов (черкесов) погибло в войне свыше 400 тыс. человек, было выселено 497 тыс. человек, на исторической родине осталось около 80 тыс. Одну адыгскую народность пехов (убыхов) депортировали поголовно, кроме 14 селений, не ушедших в Османскую империю. Их объявили военнопленными и посемейно «распылили» в Костромской губернии по различным деревням.
Вот как описывает события 1863-1864 гг. офицер русской армии Иван Дроздов:
«В конце февраля пшехский отряд двинулся к речке Мартэ, чтобы наблюдать за выселением горцев, а если понадобится, так и силою выгонять их… Поразительное зрелище представилось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо сделавшиеся добычей голодных собак…Едва ли половина отправившихся в Турцию прибыла к месту. Такое бедствие и в таких размерах редко постигало человечество; но только ужасом и можно было подействовать на воинственных дикарей и выгнать их из неприступных горных трущоб…Теперь в горах Кубанской области можно встретить медведя, волка, но не горца. …Весь северо-западный берег Черного моря был усеян трупами и умирающими, между которыми сохранялись небольшие оазисы еле живых, ожидавших своей очереди отправления в Турцию». [И. Дроздов. Последняя борьба с горцами на Западном Кавказе // Кавказский сборник. 1877. Т. 2. С. 548].
Адольф Петрович Берже, российский археолог и исследователь Кавказа, в ту пору чиновник в канцелярии кавказского наместника и официальный историк Кавказской войны, прикомандированный к штабу командующего русскими войсками фельдмаршала графа Н.И.Евдокимова, так описывал ход депортации в новороссийской гавани:
«Позднее, ненастное и холодное время года, почти совершенное отсутствие средств к существованию и свирепствовавшая между горцами эпидемия тифа и оспы делали положение их отчаянным. И действительно, чье сердце не содрогнулось бы при виде, например, молодой черкешенки, в рубищах лежащей на сырой почве, под открытым небом, с двумя малютками, из которых один в предсмертных судорогах боролся со смертью, в то время как другой искал утоления голода у груди уже окоченевшего трупа матери. А подобных сцен встречалось немало…» [А. П. Берже. Выселение горцев с Кавказа // Русская старина. 1882. Т. XXXIII, январь. С. 170].
«Живым и здоровым некогда было думать об умирающих; им и самим перспектива была не утешительнее; турецкие шкиперы из жадности наваливали, как груз, черкесов, нанимавших их кочермы до Малой Азии, и, как груз, выбрасывали лишних за борт при малейшем признаке болезни… Едва ли половина отправившихся в Турцию прибыла к месту. Такое бедствие и в таких размерах редко постигало человечество» [И. Дроздов. Последняя борьба с горцами на Западном Кавказе // Кавказский сборник. 1877. Т. 2. С. 548].
Официальная статистика, впрочем, неполна. Как писал тот же Берже,
«Число выселившихся душ… должно быть значительно более показанного, так как все переселенцы, отправляющиеся за свой счет на турецких кочермах из портов, нам не подвластных, большею частью остались неизвестны для официальных лиц, а это составляет весьма солидную поправку».
Османские официальные данные за 1865 г: только за этот год в Османскую империю прибыло 520 тыс человек. Всего депортация продолжалась почти 7 лет.
Положение адыгов, оставшихся в России, также было тяжёлым. Долгие годы кавказской войны вызвали крайнее ожесточение между ними и казаками, ни те, ни другие никогда не просили и не давали пощады, и теперь казаки мстили им за все — за страх станиц перед ночными набегами, за убитых и уведенных в плен товарищей.
«Горцы до такой степени запуганы последними событиями, что не оказывают сопротивления никому и никогда, что бы с ними ни делали.
Казаки же не великодушны, и с черкесами сбывается басня об умирающем льве; всякий их топчет. От безнаказанных убийств до мелких оскорблений, побоев, захватов отведенной им земли им пришлось много вытерпеть. Как казаки вне дома вооружены, а горцы безоружны, то первым легко позволить себе насилие; побить без причины горца для многих составляет забаву. Когда горец приходит в станицу для продажи своих произведений, казак дает ему, что хочет, половину, четверть того, что он требует, и затем гонит его вон… Захваты земли производятся также без зазрения совести не только казаками, но войсками, которые выкашивают у горцев покосы, как сделал ставропольский полк и многие станицы по Кубани и Лабе, или даже хлеба, отданные им начальством, как сделал крымский полк… Бывают насилия и покрупнее. Я слышал о многих случаях убийства и разбоя, совершенных казаками над горцами» [Р. А. Фадеев. «Дело о выселении горцев», Собр. соч. СПб., 1890. Т. 2. С. 71]
«Кроме распадения общественного быта закубанские черкесы испытали в последнее время такое неимоверное нравственное потрясение, что им уже невозможно от него оправиться, они отданы во власть России как малые дети.
Понятия их до того спутались неслыханным разгромом, что они ничему не удивятся, что бы с ними ни сделали, и малейшее снисхождение примут как благодеяние. Едва веришь глазам, смотря, как черкес, несколько месяцев тому назад отчаянно прорывавшийся для грабежа сквозь тройной ряд военных линий, теперь на своей земле, в глухом лесу робко сторонится перед встречным крестьянином, мальчишка бьет его, и он не смеет отводить его ударов, чему я сам был свидетелем. Понимая бессилие свое для борьбы против русской империи, но не понимая еще своих прав русского гражданина, черкесы покорились постигшей их участи и безропотно переносят беспрерывные притеснения и насилия от соседей своих казаков и всякого чужого человека. Даже глядеть они стали какими-то рабами польского пана. Подобной деморализации никогда не было видно. Все нынешнее закубанское туземное население составляет запуганную толпу, которой правительство может дать какое угодно направление… Нечего больше опасаться напуганных и истерзанных остатков черкесского населения». [Р. А. Фадеев.«Дело о выселении горцев», Собр. соч. СПб., 1890. Т. 2. С. 65].
Последний прогноз генерала, однако, оказался неверным.
Часть 4. Первая попытка реванша. Подготовка
Черкесы стали новой турецкой элитой. И начали мстить России
Последняя вспышка боевых действий между русскими войсками и адыгами произошла в 1878 году.
Выселение остатков адыгов в Турцию не прекращалось до 1910 г, временами по нескольку тысяч человек в год. В 1888-м году быдо изгнано 3421 чел., в 1890 г. — 9153 чел., в 1895 — 3999 чел.
Ещё 9 марта 1857 г. (за семь лет до окончания Кавказской войны) правительством султана был принят закон о переселении горцев Северного Кавказа на территорию Османской империи, в котором обещалось, что:
- каждый, кто желает переселиться в Турцию, будет находиться под личным покровительством султана;
- земли, предоставляемые переселенцам, освобождены от всех налогов;
- каждый, кто переселится во Фракию, освобождается от военной службы на 6 лет, а в Анатолию — на 12 лет.
В 1860 г. спустя три года после принятия этого закона в Османской империи было образовано Управление по делам мухаджиров (переселенцев) [Фасих Бадерхан. «Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании (вторая половина XIX — первая половина XX века)». М.: Институт востоковедения РАН, 2001. стр. 25.].
Однако, как пишет современный российский историк, один из ведущих специалистов по адыгской истории, профессор Анзор Кушхабиев:
«На османском побережье Чёрного моря черкесские изгнанники оказались в довольно сложных условиях.
Местные власти, не ожидавшие прибытия столь значительного числа черкесов, не успевали обеспечивать их временным жильём и минимумом продовольствия. Изгнанников размещали на побережье в палатках, в пустующих казармах и др.
Опасаясь распространения эпидемических болезней среди местного населения, власти создавали вдоль побережья, где скопились черкесские изгнанники, карантинные лагеря. Эпидемические болезни (тиф, оспа), нехватка продовольствия и неприспособленность к новым климатическим условиям послужили причиной гибели значительного числа изгнанников.
Османские власти предпринимали определённые меры по содействию черкесским изгнанникам. Для их нужд выделялись государственные средства; была развёрнута кампания сбора пожертвований. Всё же, несмотря на эти меры, помощь, получаемая изгнанниками, была недостаточной и не всегда доходила до места предназначения.
По свидетельствам очевидцев событий, в 1863-1864 гг. численность черкесских изгнанников, погибших в Османской империи, составила свыше 100 000 человек. По официальным данным османского правительства в 1867 г., численность черкесских изгнанников на территории Османской империи (без учёта погибших) составляла 595 000 человек».[А.В. Кушхабиев. Рецензия на статью Д. Сыромятникова «Война как средство конструирования нации».]
Офицер турецкой армии черкес Нури, перенесший тяготы эмиграции, впоследствии вспоминал:
«…Нас швыряли, как собак, в парусные лодки; задыхаясь, голодные, оборванные, больные, мы ждали смерть как лучшее для нашей судьбы, ничто не принималось в расчет: ни глубокая старость, ни болезни, ни беременность!
Все деньги, которые ассигновало ваше (русское) правительство на поддержку переселенцев, все они уходили куда-то, но куда? Мы их не видели, с нами обращались как со скотом, нас валили на общие койки сотнями, не разбирая, кто здоров, кто болен, и выбрасывали на ближайший турецкий берег. Многие из нас умерли, остальные приткнулись, где попало» . [Кушхабиев А. В. Генезис черкесской диаспоры на Арабском Востоке (на примере Сирии). Дисс. на соиск. уч. ст. к.и.н. М., 1991, с. 33. Цит. по: Ф. Бадерхан. «Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании (вторая половина XIX — первая половина XX века)».. М.: Институт востоковедения РАН, 2001. стр. 39 — 40.]
О численности черкесов, погибших уже на турецком берегу, свидетельствует письмо русского консула в Трапезунде А. Н. Мошнина [Берже А. Я. Выселение горцев с Кавказа. — Русская старина. 1882, Т. XXXIII, с. 176. Цит. по: Ф. Бадерхан. «Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании (вторая половина XIX — первая половина XXвека)».. М.: Институтвостоковедения РАН, 2001. стр. 40.]:
«С начала выселения в Трапезунде и окрестностях пребывало до 247 000 душ. Умерло 19 000 душ, теперь осталось 63 290 человек, средняя смертность — 180—250 человек в день. Свирепствует сильный тиф… за ноябрь—декабрь 1863 года прибыло в Трапезунд 100 кочерм, отправлено в Константинополь и Варну 4650 человек. В среднем умирало в день 40—60 человек, находится еще в Трапезунде 2050 человек».
Ко всем бедствиям «черкесских» переселенцев присоединилась еще и работорговля. Умиравшие с голода эмигранты предпочитали продавать своих детей, чем видеть их голодную смерть. Только с ноября 1863 по сентябрь 1864 г. было продано около 10 тыс. человек и около 100 тыс. умерли [Касумов А. Л.Разные судьбы. Нальчик, 1967. Цит. по: Ф. Бадерхан. «Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании (вторая половина XIX— первая половина XX века)».. М.: Институтвостоковедения РАН, 2001. стр. 39 — 40.].
Но, в конце концов, положение изгнанников как-то нормализовалось, турки смогли мобилизовать средства для их абсорбции, усилия и турецкого правительства и турецкого общества был впечатляющими.
Была начата кампания сбора пожертвований в пользу иммигрантов. В ней принимали участие султан, султанша и наследный принц.
От их имени наиболее нуждавшимся черкесам было роздано 300 тысяч пиастров, а позже султан дал еще 500 тысяч из собственных средств и, следуя примеру монарха, его приближенные и министры — по 5 тысяч. Мать и жена хедива (правителя) Египта, находившиеся в это время в Стамбуле, пожертвовали 300 тыс. пиастров.
Помощь черкесам стала поступать из различных городов империи (жители Эдирне, например, собрали на строительство домов поселенцам 400 тысяч пиастров).
В Стамбуле был сформирован специальный комитет содействия черкесским беженцам. Он стал регулярно проводить сборы пожертвований, а в 1899 г. организовал издание гербовых марок, доход от продажи которых поступал в его фонд. Эти марки следовало прилагать ко всем официальным документам страны [Ф. Бадерхан. «Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании (вторая половина XIX — первая половина XX века)».. М.: Институт востоковедения РАН, 2001. стр. 43 — 44.].
Начала действовать и правительственная программа расселения горцев.
Переселенцы с Кавказа были рассеяны по всей Османской империи, но особенно большое внимание уделялось созданию черкесских поселений в проблемных, с военной точки зрения, районах Империи.
Ныне самая большая чекресская диаспора проживает в Турции, а кроме того — в Иордании, Израиле, Сирии, Ливане, Египте, Ираке, в Боснии и Герцеговине. Черкесские общины ныне имеются в основных странах Западной Европы и в США.
Черкесы, как стали именовать вообще всех выходцев с Северного Кавказа, постепенно активно включились в жизнь приютившей их империи. Особенно велика их роль была в армии, важное место они заняли и в правительственном аппарате.
Практически сразу после начала депортации из Российской империи турецкие власти стали формировать из них кавалерийские полки, в том числе черкесскую гвардию султана.
Уже в июне 1864 г около 3-х тысяч черкесов поступило волонтерами в турецкую армию, в дальнейшем из их числа были сформированы три отдельных кавалерийских полка. Сам султан пополнил личный кавалерийский полк черкесами из знатных родов [Ф. Бадерхан. «Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании (вторая половина XIX — первая половина XX века)».. М.: Институтвостоковедения РАН, 2001. стр. 44.].
Турецкие черкесы продолжали помнить и кто они, и недавнее трагическое и кровавое прошлое. Счет к Российской империи не был закрыт.
В условиях султанского правления черкесы следовали в русле официальной политики османских властей, никаких самостоятельных требований выдвигать было невозможно. Впрочем, курс этот, закончившийся вступлением Турции в мировую войну против России, соответствовал и национальным чаяниям изгнанников с Кавказа.
Но как только позволила политическая обстановка, черкесы стали играть и свою собственную игру.
В 1908 г в Османской империи произошла буржуазная революция. Пришедшие к власти младотурки (неофициальное название партии «Единение и прогресс») провозгласили равноправие всех народов империи. Нетурецкие народы получили право на культурно-просветительскую деятельность — и черкесы сразу же воспользовались это возможностью.
К тому времени они уже прочно вошли в военную элиту страны, об этом красноречиво свидетельствует состав основателей и руководства образованного в 1908 г в Стамбуле «Черкесского общества единения и взаимопомощи» (ЧОЕВ): маршал Фуад-паша Тхуго, маршал Мехмет Зеки-паша, маршал Абдуллах-паша, генерал Иззет-Чунатуко-паша, генерал Пух Назми-паша, генерал Шхаплы Осман-паша, министр по делам вакуфов (1908-1909 гг) Мехмет Шемседдин-паша.
Общество также поддерживали Салих Хулуси-паша (сенатор, в 1909 г — военный министр, в 1910-1911 гг — министр морского флота, в 1912 г — министр общественных работ), Хуршит-паша (в 1912-1913 гг — министр морского флота и и.о. военного министра), Хусейн Назым-паша (в 1912-1913 гг — военный министр).
Общество начало издавать газету на черкесском языке (арабской графикой), а также десятки книг, брошюр, бюллетеней и журналов на черкесском, турецком и арабском языках, в Стамбуле была открыта средняя «черкесская образцовая школа», преподавание в которой велось на черкесском (адыгском) языке. Со временем аналогичные школы стали открываться и в других районах компактного проживания черкесов.
В целом черкесы активно поддерживали республиканцев.
Во время феодально-клерикального мятежа в апреле 1909 г. Черкесское общество совместно с рядом политических и общественных организаций выступило соучредителем объединения «Османский союзный совет», который провозгласил своей главной целью защиту конституционного строя.
Члены ЧОЕВ были и среди учредителей либеральной партии «Свобода и согласие» (создана в ноябре 1911 г). Маршал Фуад-паша в марте-декабре 1912 г являлся председателем партии. «Свобода и согласие» получила широкую поддержку среди нетурецких народов империи, которым гарантировала право на автономию.
В июле 1912 г партия «Свобода и согласие» пришла к власти, но в январе 1913 г младотурки совершили государственный переворот и снова захватили власть. Младотурки фактически возвели в ранг государственной идеологии радикальную форму туркизма (во внешней политике — пантюркизма). Большая часть общественных объединений была закрыта либо их деятельность ограничена. ЧОЕВ также было вынуждено закрыть большинство территориальных отделений.
Фактически с момента своего основания «Черкесское общество единения и взаимопомощи» развернуло активную деятельность на территории Российской Империи.
Политической целью турецких черкесов было всемерная поддержка требований независимости народов Северного Кавказа. Активность черкесских организаций на этом, внешнем направлении (в отличие от активности внутри страны) правительство младотурок поддерживало.
В первую очередь черкесы Турции установили связи с интеллигенцией Северного Кавказа. На Северный Кавказ были отправлены десятки преподавателей и учебная литературу на северокавказских языках.
С началом Первой мировой войны активисты ЧОЕВ создали «Комитет Независимости Кавказа», а затем еще несколько подобных структур. В их работе участвовали представители северокавказской военно-чиновничьей элиты: маршал и сенатор Фуад-паша, министр морского флота Хусейн Рауф-бей, губернатор Бейрутского вилайета Сами-бей и др. [Изложение деятельности «Черкесского общества единения и взаимопомощи» дано по монографии: А.В. Кушхабиев. «Очерки истории зарубежной черкесской диаспоры». Нальчик, 2007 г.]
Эта активность велась при полной поддержке правительства Турции, в первую очередь одного из руководителей турецкого государства военного министра Энвер-паши (мать которого, по слухам, была черкешенкой).
С целью обеспечения международной поддержки требований о создании независимого северокавказского государства Комитетом Независимости Кавказа были установлены связи с европейскими посольствами в Стамбуле.
В европейских государствах осуществлялись акции по привлечению внимания к положению северокавказских народов. В ноябре 1915 г. Комитет направил в Берлин и Вену делегацию с целью ознакомления европейской общественности с проблемами кавказских эмигрантов. В июне 1916 г представители Комитета участвовали в конгрессе в Лозанне «Союза национальностей» («Uniondes Nationalitús», иначе «Конгресса угнетенных народов», предшественника UNPO, «Организации непредставленных наций и народностей)», где выступали с требованием вернуть народам Северного Кавказа право на независимость.
В 1913 г. Правительством Турции была создана новая мощная спецслужба «Особая организация» (Тешкилят-ы махсуса), подчиненная непосредственно высшему младотурецкому руководству. Среди ее руководящих и рядовых кадров находилось «непропорционально большое» число черкесов» [Г.В. Чочиев.Кавказская ориентация в политической деятельности представителей северо-кавказской диаспоры в Турции в период Первой Мировой войны.].
Часть 5. Первая попытка реванша. Осуществление.
Черкесы были в полушаге от победы
Сразу же после вступления Турции в войну в конце октября 1914 г. разработка военных операций по освобождению Кавказа стала одной из приоритетных сфер деятельности османского генерального штаба.
И с первых же дней войны представители черкесского населения весьма активно проявили себя как в ходе мобилизации, так и в боевых действиях на различных фронтах.
Помимо регулярных подразделений, тысячи черкесов воевали в составе добровольческих, в основном кавалерийских, формирований. В действующую армию в этот период ушла и существенная часть активистов «Черкесского общества единения и взаимопомощи». Более того, общество по мере возможности пыталось поощрять военный энтузиазм своих соотечественников, призывая их к вступлению в ряды османских войск не только ради выполнения верноподданнического долга перед Портой, но и «с целью внесения непосредственного вклада в освобождение Родины». В одной из статей, опубликованных вскоре после начала войны в печатном органе «Черкесского общества единения и взаимопомощи» — газете «Гуазэ», — следующим образом передавались настроения и ожидания турецких черкесов:
«Мы уже чувствуем в груди воздух Северного Кавказа. Кавказ — это земля, где находятся могилы наших предков, страна, ради которой можно пожертвовать и жизнью, и состоянием…»
Черкесы направлялись турецким командованием именно на кавказский фронт. Например, высшие офицерские кадры дислоцированной в Восточной Анатолии 3-й («Кавказской») армии состояли преимущественно из северокавказцев, в числе которых были и такие известные своей деятельностью в ЧОЕВ лица, как генерал Юсуф Иззет-паша (командующий 10-ым корпусом) и подполковник Исмаил Хаккы-бей (офицер штаба того же корпуса).
Имеются данные и о привлечении черкесов (в том числе по рекомендациям Юсуфа Иззет-паши и других авторитетных военачальников-кавказцев) в подчиненные «Особой организации» иррегулярные подразделения, предназначавшиеся для проведения специальных операций, как на линии фронта, так и за ней.
Показательно в этой связи разосланное 26 ноября 1914 г. Главным управлением безопасности МВД Турции руководителям ряда провинций секретное предписание в недельный срок собрать и подготовить к отправке на Кавказ «как можно большее число лазов и черкесов, способных к ведению партизанской войны в горных условиях».
Один из наиболее видных представителей диаспорной политической элиты Бекир Сами-бей, губернатор Бейрутского вилайета, еще 30 июля 1914 г. направил военному министру Энвер-паше письмо, в котором обращал его внимание на необходимость и возможность организации на Кавказе в случае начала войны восстаний местного населения против царской администрации.
Бекир Сами-бей (1865-1933) по национальности был осетином, сыном генерал-лейтенанта русской армии Муссы Кундухова, в числе прочего автора известных мемуаров.
Османское правительство поддержало идеи изгнанников, и деятельность на этом кавказском направлении стала рассматриваться как приоритетная. Так, активист «Черкесского общества единения и взаимопомощи» Хусейн Тосун-бей, убых по национальности, вскоре после начала войны был назначен генеральным директором Османского национального информационного агентства.
С первых дней войны началось и выделение государственных финансовых средств на поддержку «черкесского движения», деньги шли из бюджетов подконтрольных Энвер-паше Военного министерства и Особой организации.
Турция вступила в войну с Россией в конце октября 1914 г., но еще в период мира, в августе 1914 г. по прямому указанию Энвер-паши была создана так называемая Турецкая санитарная миссия, на деле представлявшая собой кавказский политический комитет и состоявшая из ряда известных в стране лиц кавказского происхождения во главе с убыхом Фуад-пашой. Эта организация должна была под прикрытием легальной гуманитарной и благотворительной деятельности проводить на Кавказе (по крайней мере до официального объявления войны между Стамбулом и Санкт-Петербургом) работу по стимулированию антироссийских настроений среди местного населения.
В том же месяце, в августе 1914 г., прошла встречи членов Миссии убыха Фуад-паши и аварца, родственника Шамиля, Мухаммеда Фазыл-паши с послом Германии в Стамбуле Х. Вангенхаймом. Посол от имени своего правительства обещал оказывать северокавказцам материальное, информационное и прочее содействие в организации антироссийских акций на Кавказе, а после завершения войны — признать независимость кавказского конфедеративного государства.
В сентябре 1915 г. была создана ещё одна структура — Комитет независимости Кавказа.
Его представители действовали и в Европе, в лагерях для российских военнопленных в Германии и Австро-Венгрии, им была дана возможность вести агитационную и вербовочную работу среди российских военнопленных — выходцев с Кавказа. В 1916 г. был создан Комитет северокавказских политических эмигрантов в Турции.
Комитет сразу же начал с акции, привлекшей к нему внимание прессы. Его делегация приняла участие, от имени северокавказских народов, в III Конгрессе угнетенных наций, который провел 27-29 июня 1916 г. в Лозанне Союз национальностей.
Аналог современной UNPO, «Организации непредставленных наций и народностей», Союз национальностей (Uniondes Nationalitús) был учрежден в 1911 г. бельгийцем (фламандцем) П. Отлетом и литовцем Й. Габрийсом и представлял собой неправительственную организацию, «ставившую своей целью изучение проблем и защиту интересов лишенных собственной государственности либо аннексированных народов и стран».
Две первые его конференции состоялись в 1912 и 1915 гг. в Париже. В конце 1915 г. штаб-квартира организации была перенесена в нейтральную Лозанну.
В Конгрессе участвовали около двадцати делегаций от «зависимых и колониальных народов» Европы, Азии и Африки, при этом представители, выступавшие от «зависимых народов» Российской империи, составляли чуть ли не большинство — помимо северокавказцев, были еще делегаты из Польши, Украины, Прибалтики, Поволжья, Закавказья, Средней Азии и других регионов империи.
Все члены делегации «Комитета северокавказских политических эмигрантов в Турции» были иммигрировавшими в Османскую империю уроженцами Российской Империи и имели в прошлом российское гражданство. Понятно, что это обстоятельство еще более подчеркивало стремление турецких черкесов говорить от имени их «томящихся под русским гнетом» соплеменников.
Во время работы Конгресса представители Комитета встретились с проживавшим в этот период в эмиграции в Швейцарии Лениным «для обсуждения положения нерусских народов России».
Работа Конгресса широко освещалась в прессе и нейтральных стран и обоих воюющих блоков, что дало возможность турецким черкесам развернуть пропаганду не только в странах Оси, но и Антанты.
В Женеве было открыто специальное представительство Комитета северокавказских эмигрантов, руководителем которого стал Шамиль-бей (1891-1957) — сын видного османского военачальника Османа Ферид-паши из убыхского рода Шхапли и внучки имама Шамиля Нефисет, незадолго до этого назначенный корреспондентом Османского информационного агентства в Швейцарии.
Предпринимали члены Комитета и инициативы по организации в составе турецкой армии национальных черкесских частей, численностью до 60 тыс. человек.
Планы эти получили значительную поддержку в военном руководстве, однако возобновившееся в начале 1916 г. наступление российских войск в глубь Восточной Анатолии лишило их практического смысла.
После Февральской революции, в мае 1917 г. во Владикавказе местной интеллигенцией был созван Съезд горских народов Кавказа.
В его работе участвовало 340 делегатов от всех народов Северного Кавказа, включая казаков. Затем в мае — сентябре 1917 г. по всему Кавказу прошли съезды горских народов, и в результате был учрежден «общенациональный представительный орган» — Союз объединенных горцев Кавказа (СОГК), одной из главных задачей которого было «самоопределение народов Северного Кавказа».
Турецкие черкесы немедленно поддержали это движение. Документы и материалы упомянутых съездов на французском языке были опубликованы «Комитетом северокавказских политических эмигрантов в Турции» в 1918 г. в Стамбуле.
После начала войны связи турецких черкесов с их соплеменниками в Российской империи и вообще работу по поддержанию стремления северокавказсих народов к независимости стала координировать «Особая организация», созданная в 1913 г. спецслужба, подчиненная непосредственно подчиненная высшему младотурецкому руководству, среди руководителей и сотрудников которой было «непропорционально большое» число черкесов.
В конце 1917 — начале 1918 г. Особой организацией был инспирирован ряд обращений и воззваний от имени диаспоры к народам Северного Кавказа с призывом усилить борьбу за независимость, а также к различным европейским державам и организациям с требованием поддержать эти усилия.
В Швейцарии была начата работа по выпуску нацеленной на отстаивание идеи кавказской независимости газеты на французском языке. Приблизительно в феврале 1918 г. несколько ведущих черкесских активистов были переправлены турецкими спецслужбами на этническую родину.
Первые массовые личные контакты между турецкими черкесами и представителями национального движения Северного Кавказа состоялись во время работы в марте 1918 года Трабзонской мирной конференции, проходившей с участием делегаций Порты и Закавказского правительства. Османскую делегацию возглавлял начальник штаба военно-морского флота Хюсейин Рауф-бей (1881-1964), абхаз из рода Ашхаруа (Чинче) и активный участник организаций турецких черкесов.
Официальная делегация Центрального исполнительного комитета Союза объединенных горцев Кавказа (так называемого Горского правительства) прибылаиз России в Турцию 1 апреля. Ей был оказан прием на самом высоком уровне: делегацию принял султан Мехмед V и руководители Турецкого государства Энвер-паша, Талаат-паша и другие члены кабинета министров.
После Октябрьской революции и последующего развала фронта турецкие войска начали наступление на Кавказ. 15 апреля 1918 г. они без боя овладели Батумом, 25 апреля — Карсом.
11 мая 1918 г., была официально провозглашена Республика Союза горцев (Северного) Кавказа (СКР). Назавтра после провозглашения она отправила османскому руководству обращение с просьбой оказать «мусульманам Северного Кавказа» срочную военно-политическую помощь посредством направления в регион «любым способом и любым путем достаточного количества регулярных вооруженных сил».
Невзирая на протесты советской стороны, Порта незамедлительно признала вновь провозглашенное государство и заключила с ним 8 июня 1918 г. в Батуме договор о дружбе и взаимопомощи, обязавшись оказывать СКР военную помощь для ее «защиты от внешних угроз и обеспечения внутреннего порядка и безопасности».
Но ещё раньше этой даты началась последняя стадия реализации проекта исторического реванша — создания независимого Черкесского государства, а также независимого Дагестана и Чечни.
12 мая 1918 г. Энвер-пашой было отдано распоряжение о начале практической подготовки османских военных подразделений к отбытию на Северный Кавказ.
В июне 1918 г. через Азербайджан в не подконтрольные ни большевикам, ни их противникам горные районы Дагестана был переброшен «организационный батальон», черкесами.т.е. этническими северокавказцами быди и его командир, подполковник Исмаил Хаккы-бей, и его заместители капитаны Мидхат-бей и Музаффер-бей, и большинство офицеров, унтер-офицеров и солдат. (Исмаил Хаккы-бей (1890-1954) — адыг из рода Беркук, Мидхат-бей — убых из рода Шхапли, Музаффер-бей (1897-1959) — абхазец из рода Ачба). Многие бойцы корпуса были активистами черкесских общественных организаций. Задачей этого соединения, доставившего с собой большую партию оружия и боеприпасов, было создание во взаимодействии со сторонниками Горского правительства военных и административных структур национальной государственности и подготовить почву для наступления основных османских сил.
В августе 1918 г. это ожидавшееся черкесскими изгнанниками более полувека наступление началось. На Северный Кавказ, на исторические земли адыгов, абхазов, дагестанцев и чеченцев двинулся Северо-Кавказский корпус турецкой армии. Командовал им генерал Юсуф Иззет-паша. Адыг по происхождению, он являлся также видным черкесским этнографом, оставил после себя ряд трудов, в том числе трехтомную «Историю Кавказа» и книгу «Старые фракийцы и черкесы». В 1918-1919 годах генерал являлся председателем черкесского благотворительного общества в Константинополе [Дзидзария Г.А. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIXстолетия, Издательство «Алашара», Сухуми, 1982, стр. 483.].
Одновременно Юсуф Иззет-паша был официальным политическим и военным представителем Порты в Северо-Кавказской Республике, а командир «организационного батальона» Исмаил Хаккы-бей — главным военным советником Горского правительства, ведавшим формированием его вооруженных сил.
Северо-Кавказский корпус, между тем, продолжал наступление вглубь Кавказа.15 сентября 1918 г. англичане оставляют Баку, 6 октября 1918 г. турецкие войска заняли Дербент, выбив из города части русско-армянской (эсеры, меньшевики и дашнаки) «Диктатуры «Центрокаспия». Затем турецкая армия заняла основные центры Дагестана, включая Темир-Хан-Шуру и Порт-Петровск. 29 октября 1918 г. в Темир-Хан-Шуре было официально заявлено об установлении власти Горского правительства.
А в августе 1918 г. близ Сухума был высажен десант численностью около 600 человек, в подавляющем большинстве этнических абхазов, убыхов и черкесов. Их целью было защита Абхазии от притязаний меньшевистской Грузии.
Командовавший десантом Джемаль-бей (из знатного абхазского рода Маршан) еще до войны являлся членом стамбульских черкесских обществ.
Однако, как минимум на этот раз, Провидение не оказалось благосклонным к проекту черкесской независимости.
30 октября 1918 года, за неделю до взятия корпусом Юсуфа Иззет-паши последнего крупного города в Дагестане — Порт-Петровска, — турецкое правительство признало свое поражение в Мировой войне и подписало продиктованные ему державами Антанты условия перемирия, одно из которых предусматривало немедленный вывод османских формирований с Кавказа.
Турецкое руководство и черкесские активисты, однако, не сразу смирились с поражением.
По воле обстоятельств акт капитуляции Турции от имени Порты подписал абхаз Хусейн Рауф-бей, занявший пост министра флота в новом османском правительстве. В ходе предварительных переговоров с командующим средиземноморским флотом Антанты английским адмиралом А.Кэльторпом он выдвинул предложение о создании на Кавказе независимого конфедеративного государства под протекторатом Англии.
А Энвер-паша в своей последней телеграмме от 15 октября 1918 г. рекомендовал в случае поступления из Стамбула приказа об отзыве войск Северо-кавказского корпуса перевести их под непосредственную юрисдикцию властей Азербайджана и Республики Союза горцев Кавказа.
Вскоре после этого генералы Нури-паша и Юсуф Иззет-паша, формально уволившись из османской армии, заняли должности главнокомандующих вооруженными силами соответственно Азербайджана и Северного Кавказа. Многие из находившихся в их подчинении офицеров и солдат также изъявили готовность остаться на Кавказе, заключив с указанными республиками военные контракты.
Только после ноты британского командования с требованием неукоснительного выполнения условий перемирия новые стамбульские власти были вынуждены отдать недвусмысленный приказ об эвакуации своих подразделений с занятых ими кавказских территорий. В конце ноября 1918 г. возглавлявшиеся Юсуфом Иззет-пашой силы покинули Северный Кавказ.
Затем весной 1919 г на Северный Кавказ с боями вошла Добровольческая армия генерала Антона Деникина и правительство Горской республики было распущено.
Осенью того же года после победы 11 Красной Армии члены Горского правительства эмигрировали в Турцию и Европу.
Первая попытка исторического реванша, реализации проекта создания независимой Черкессии, окончилась неудачей. Проект так и остался проектом — до поры до времени, как верили многие черкесы.
Тем временем плохие времена для «черкесского дела» неожиданно наступили и в Турции.
Примечания
События излагаются в основном по работам: Г.В. Чочиев. Кавказская ориентация в политической деятельности представителей северо-кавказской диаспоры в Турции в период Первой Мировой войны. Бюллетень Владикавказского Института Управления. Выпуск №15 — 2005г.; Чочиев Г. В. Из истории черкесского общества единения и взаимопомощи в османской империи в 1908-1914 гг». // Вестник, 2007, №10.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
