Джем Оздемир
“Мой отец был черкесом”, – интервью с Джемом Оздемиром
13. Октябрь 2020
Фраген: Аканда Таштекин
Джем Оздемир – известный европейский политик, в разное время являвшийся депутатом Бундестага Германии и Европейского парламента. С 2008 по 2018 год он занимал пост сопредседателя партии “Зеленых”. С 2017 года вновь стал депутатом Бундестага Германии.
Ваша политическая принадлежность как члена Бундестага от “Союз 90 / Зеленые“ известна. Ваша точная этническая принадлежность упоминается редко, за исключением того, что вас называют “турком“. Не могли бы вы немного рассказать о своей черкесской составляющей?
Мой отец был черкесом из Турции. Турецкие черкесы появились в Германию с 1961 года на основании германско-турецкого соглашения о трудовой миграции. Мой отец приехал в 1963 году и встретил здесь мою маму. К сожалению, у отца долгое время не было никого, с кем он мог бы говорить на своем родном языке. Такая возможность у него появлялась только в отпуске, когда мы приезжали в его селение в Турции. Только позже, благодаря моей политической деятельности и моим контактам в черкесских клубах, которые мы посещали вместе, он нашел круг общения.
Сохранилась ли черкесская культура в вашей семье?
В маленьком немецком городке, в котором я родился и вырос, к сожалению, не было никого, с кем мы могли бы говорить по-черкесски и взращивать в себе национальную культуру. Так что все ограничилось отцовским селением, где во время каникул я с большим любопытством пытался как можно лучше разобраться в черкесах. Я удивился, например, почему нам на границе, когда въезжаем в Турцию на машине, не следовало слушать черкесскую музыку. Только позже я понял, что черкесов, как и представителей всех других меньшинств в Турции, государство сводит к фольклору.
В детстве при турецком консульстве дважды в неделю во второй половине дня работала школа, которую я посещал. Там я однажды услышал что-то о “Черкесе Этхеме”, который, как предполагалось, был предателем. Позже я понял, что в Турции представитель меньшинства признается тем, кто он есть, только тогда, когда с ним связано что-то негативное. Черкесы, без которых в Турции не было бы успешной освободительной войны, считались турками. Только после разрыва с Ататюрком Этхем стал черкесом.
Насколько Вам лично близка черкесская культура, ее самобытность?
Депутатом Европарламента вместе с Ассоциацией черкесов Европы мы каждый год организовывали “День черкесов”. Мы не только собирали моих соплеменников из многих европейских стран, но, главное, информировали моих коллег о проблемах черкесов. Меня как депутата от партии “Зеленых”, конечно, всегда очень интересовала исчезающая природа Республики Адыгея. Вот почему я очень тесно сотрудничал с природоохранной ассоциацией Германии, которая открыла офис также в Майкопе, в столице этой республики.
Во время моих путешествий по Израилю и Иордании я посетил и тамошних черкесов. В Израиле меня особенно впечатлило селение Кфар-Кама, потому что там черкесам разрешено изучать свой язык. Государство дает возможность проводить дополнительные уроки языка в двух черкесских селениях Израиля, позволяет развивать свою культуру. В Германии я тоже побывал во многих черкесских клубах и, конечно же, участвовал в некоторых фестивалях. Я бы тоже хотел научиться танцевать по-черкесски. И, может быть, это произойдет.
Мы знаем, что вы привержены правам человека и другим универсальным ценностям. Так ли влияют на вас черкесские корни?
Я очень стараюсь донести до немецкого общества знания о черкесах, об их истории, об изгнании с родины, о страданиях, о проблеме ассимиляции и т.д. В Гамбурге, например, мы смогли провести большую выставку, посвященную черкесам, благодаря местному директору этнографического музея. Зимние Олимпийские игры в Сочи также для нас стали важным поводом обратить внимание на судьбу коренных жителей региона.
По мере радикализации отношений между Москвой и Анкарой, а также вовлечения ими в них «своих» черкесов у нас, в Европе, остается все меньше инструментов воздействия на процессы. Путин заботится о народах Кавказа до тех пор, пока может разыгрывать абхазскую карту против Грузии, Грузию интересует судьба черкесов и других народов Северного Кавказа, пока эта позиция помогает ей противостоять угрозе из Москвы. Эрдоган иногда выступает в защиту нацменьшинств, иногда – например, в настоящее время – открывает для себя как спасение турецкий ультранационализм. И черкесам, находящимся по разные стороны, очень сложно выработать независимую позицию.
Удалось ли вам посетить Кавказ?
Я обещал отцу хотя бы раз побывать в Республике Адыгея и рад, что смог его сдержать. Мы отправился туда с ним и друзьями из Союза охраны природы Германии. Что я могу сказать? Никогда в жизни этого я не забуду! Будь то танцоры ансамбля “Нальмес”, репетиции которого мне удалось посмотреть, будь то экскурсия в горы и лес. Жажда наживы и мафиозные структуры в сегодняшней России, к сожалению, представляют огромную опасность для этой уникальной красоты.
Что можно сказать о черкесской диаспоре в Европе и ее деятельности?
В Германии черкесская община насчитывает более 10 000 человек. В 1968 году был основан их первый клуб. Сегодня есть клубы в Вуппертале, Кельне, Мюнхене, Нюрнберге, Гамбурге и, конечно же, в моем избирательном округе в Штутгарте. Демократия и политический плюрализм в Германии стали поводом для многих черкесов публично считать себя меньшинством и прославлять свою культуру. Вот почему в Германии северокавказских или черкесских культурных объединений становится все больше и больше.
Их цель – передать свою культуру и язык своим детям, а также продемонстрировать их своему новому дому. Черкесы хотят восприниматься в Германии не только по своим впечатляющим национальным танцам, но и как народ, находящийся под угрозой исчезновения, как древняя культура, которая может выжить только в том случае, если ее поддерживать и крепить ее связь с исконным домом на Кавказе.
С тех пор, как стало известно о моем черкесском происхождении, я все чаще сталкиваюсь с друзьями и знакомыми, людьми публичными, которые говорят о своих черкесских корнях. Например, об этом мне сказал Шермин Лангхофф, известный режиссер Берлинского театра им. Максима Горького.
Как, по-вашему, черкесы должны относиться к земле отцов?
Для черкесов всего мира 21 мая – день печальной памяти о геноциде и депортации 1864 года. Это день напоминает обо всех народных страданиях, которые последовали за завоеванием Кавказа русскими. Он также напоминает черкесам, что, несмотря на все тяжелые обстоятельства, им по сей день удалось сохранить память о своей культуре и истории. Черкесы, не забывая о своем происхождении и культуре, быстро стали лояльными гражданами в диаспоре, причем во всех странах, в которых нашли приют, признание и новый дом. Это не может не впечатлять.
Какова политика федерального правительства в отношении меньшинств с точки зрения языка, идентичности и самоорганизации? Считаете ли вы эту политику успешной?
Германия теперь определяет себя как страну иммиграции и имеет либеральный закон о гражданстве. В нашей демократии любая группа действительно может организовать себя так, как ей хочется. В отличие от Турции проблема здесь не в запретах, а в отсутствии структур поддержки для волонтеров-черкесов, которые в свободное время, помимо семьи и работы, берутся поддерживать свою культуру.
В Германии каждый может построить свой молитвенный дом для любой религии. Или, конечно, вообще отказаться от религии. На любом языке также можно свободно говорить и учиться. Если язык не преподается в государственной школе, каждый волен открыть частную школу в соответствии с нашей конституцией и законами. Но и здесь проблемы не в законах, а в недостатке ресурсов. Волонтерство требует много времени, энергии и денег. А это все не безгранично.
К сожалению, фанатизм и расизм теперь также достигли наших парламентов. Ультранационалистическая “АдГ” (“Альтернатива для Германии”) находится в Бундестаге, отравляет климат и расширяет раскол в нашей стране. Интересно, что у этой партии нет проблем с Путиным и его политикой. В одном из своих выступлений в Бундестаге я вместе с Путиным и Трампом, включил в коалицию ненависти и фанатизма также и Эрдогана.
Черкесская диаспора видит угрозу культурного геноцида. Каковы ваши рекомендации по этому поводу?
Поскольку черкесы в настоящее время проживают во многих странах мира и больше не имеют общего языка, их культура часто сводится к знаменитым танцам и легендарным черкесским свадьбам. Поэтому вырвать черкесов из забвения и сделать всю их историю и культуру всемирно известными – это сложная задача.
Исчезновение языку и культуре угрожает еще более остро в диаспоре. Она пытается продвигать их с помощью различных мероприятий. Это проще там, где государство ценит разнообразие культур, но очень сложно там, где господствуют идеология фанатичного национализма и политика ассимиляции.
Какой политики придерживается “Союз 90 / Зеленые“ в отношении диаспор?
Моя партия – это партия, которая активно продвигает и приветствует культурное разнообразие. В дополнение к официальному немецкому языку, который, насколько это возможно, каждый должен изучать, наша страна обогащается, когда изучаются другие языки и когда на них говорят. Политики могут и должны сделать здесь гораздо больше, чтобы языки иммигрантов и беженцев не были потеряны.
Предел толерантности определен нашей конституцией. Угнетение женщин, насилие в воспитании и религиозная нетерпимость по отношению к другим религиям, другим конфессиям или неверующим, а также к сексуальным меньшинствам не должны приниматься ни кем и ни при каких обстоятельствах.
Какие есть варианты для черкесских детей получать уроки родного языка? Здесь есть запрос? Работают ли над этим ассоциации или фонды?
Как я уже сказал, в отличие от Турции, наши законы не запрещают языки. Здесь проблема в практической плоскости. Прежде всего: достаточно ли детей для набора черкесского класса? Откуда учителя? Кто издает книги? Кто финансирует это? Даже применительно к курдам, которых гораздо большей группе находится в Германии, возможность обусловить общение на своем родном языке из-за таких практических проблем часто не удается.
Бывает и так, что дома не один “родной язык”, как, например, у моих родителей. Какой родной язык вы бы преподавали в них? Странно, мы думаем о себе, что мы образованы и деликатны, но часто забываем, что раньше в селах было нормально говорить на нескольких языках. Помимо своего родного языка, черкесского, мой отец, естественно, говорил на официальном языке турецком. Но также достаточно хорошо он знал и курдский. Многоязычие не только не проблема, оно еще и богатство.
Часто можно слышать, что дети, чей родной язык не немецкий, испытывают трудности с изучением немецкого языка, что они сталкиваются с дискриминацией и что их трудности в обучении не признаются. Стоит ли эта тема в повестке дня “Зеленых“?
Вы должны быть осторожны, чтобы не попасть под влияние Москвы и Анкары. Я иногда задаюсь вопросом о Германии и Европе, когда смотрю для развлечения или из любопытства “Russia Today” или турецкое издание “TRT”.
Политика в области образования в Германии находится в ведении 16 федеральных земель. Там очень разные образовательные системы.
Традиционная модель разделяет детей после четвертого или шестого классов в зависимости от их успеваемости на средние школы с разными степенями. Эту модель критикует в первую очередь моя партия, но также и многие эксперты, так как она часто сортирует детей по их социальному происхождению. Эта модель ставит детей из семей, в которых родители не могут помочь с домашним заданием, потому что им не хватает знаний или языковых навыков, в невыгодное положение. С другой стороны, академические дети, немецкие или не немецкие, имеют более легкий доступ к гимназиям, которые позже открывает путь в университеты.
Где бы мы ни находились (в коалиционных правительствах с другими партиями), мы стараемся развивать школы так, чтобы они были более инклюзивны для всех детей, независимо от дохода, социального класса или происхождения родителей. Но, к сожалению, такие преобразования – долгий и тернистый путь.
Изначально данное интервью было опубликовано на турецком и черкесском языках.
