На самом деле, мне следовало, конечно, больше уделять внимание и народам Кавказа в своих комментариях. Хотя бы ради того, чтобы мои читатели были в курсе той простой истины, что все эти многочисленные народы вовсе не ЛКН (лица кавказской национальности) на одно лицо, но очень и очень разные. По всем параметрам.
И различие между некоторыми не то даже, что между баварцем и пруссаком или испанцем и каталонцем, а не меньшие, нежели, скажем, между баском и вьетом. В том числе, и в смысле отношения к России и с Россией. Если та же Чечня комплементарна русским и России не была никогда (есть на то разные причины), то уже народы Дагестана восприняли приход новых соседей на свою землю очень по-разному, а про осетин и говорить нечего.
С черкесами же (или, как сами они обобщенно говорят, «адыгэ») и вовсе интересно. Этот многочисленный (а когда-то и очень многочисленный) и социально развитый (степень формализации феодализма и его этики сложнее японской, на которую весьма похож) народ кооперировался с русскими с незапамятных времен.
Как минимум, с тех (хотя, скорее, еще раньше), когда князь Мстислав, победив касожского рикса Рэдэда, включил его дружину в свою и отвоевал у братоубийцы Ярослава вотчину, включая Чернигов, в награду выделив кавказским витязям, – родоначальникам множества знатных русских фамилий, – земли под поселение (кстати, в частности, и там где нынче стоят Черкассы).
И потом кооперация не прекращалась. Настолько, что для православных князей (а потом и царей), считавших западных монархов себе не ровней, браки с черкешенками считались равнородными (вспомним хоть царицу Марию Темрюковну, во девичестве – кабардинскую княжну Кученей). И знатные черкесы, выселившись в Москву, органично вливались в московскую элиту, получая титулы и честно, не на жизнь, а на смерть служа России в самых разных ведомствах, с самого же начала воспринимаясь не как «понаехавшие», но как свои.
Эта схема сбоев не давала. Ни разу. Даже когда черкесы приняли ислам и связи ослабли. Сложности начались только под конец XVIII века, когда Стамбул реализовал масштабный проект массовой исламизации Северо-Западного Кавказа, а затем в Большую Игру включились, – раз, два, – «тихие англичане».
Да и объективные причины, именуемые плодородными землями, имели место. Так что война, начавшись, вышла жестокой и завершилась эмиграцией (NP – не депортацией?) тех кланов и племен, вожди которых сочли, что в Турции, куда активно зазывали, им будет лучше. Лучше, однако, карта легла как раз у тех, кто остался в России. И (в отличие от той же Чечни) после заключения мира черкесы служили Империи, – благо, та договоры соблюдала, – верой и правдой.
И даже много позже, когда «индейцам» пришлось ответить по-крупному, к черкесам у Иосифа Виссарионовича претензий не было.
Так вот, мой читатель-кабардинец, о котором сказано выше, будучи человеком, помимо всего прочего, ироничным, обожает изредка подразнить «хватиткормителей». Не всех, конечно, а из числа тех, у кого, в рамках пунктика, извилины кипят, – разъясняя им, что следует разбираться в реалиях Кавказа хоть сколько-то.
Потому что, не разбираясь вовсе, можно допрыгаться до потери Краснодара (с краем), Ставрополя (тоже с краем), еще чего-то и сосать лапу, окопавшись в Таганроге с Азовом. В ответ же на немедленно вспыхивающие заполошные вопли про «всех под корень», «рррраздавим-сокрррушим» и насчет белого фосфора мягко и ненавязчиво разъясняет некоторые элементарные вещи.
Например, что ежели к власти таки придут придурки, которым окажется по силам сделать черкесов не комплементарными России (а это очень трудно, но можно, потому что людям не нравится, когда зверьки считают их зверьками), последствия будут такими, каких оппоненты, о войне знающие только по веселым картинкам, даже представить не могут.
А стоило бы. По той простой причине, что, в отличие от тех же вайнахов и некоторых народов Дагестана, разборки с которыми, как бы жестока ни была и как бы ни помогали всяческим «имаратам» шейхи залива, не может подняться выше уровня «индейских войн».
Черкесов в мире очень много: до 9 миллионов, включая утративших язык, традиции и даже религию, но не самосознание. И более того, они не далеко «дети подземелья»: счет офицерам всех рангов разных армий, министров, мультимиллионеров, журналистов англо-, франко- и туркоязычных, модных интеллектуалов и так далее счет идет на многие тысячи.
Так что, ежели придурки своего добьются, столкнуться придется не с «трактористами», еле-еле спустившимися с гор. А с (диаспора отреагирует мгновенно) сотнями «инструкторов», имеющих дипломы Вест-Пойнта, Сен-Сира и Академии Ататюрка. Практически неисчерпаемым потоком добровольцев с опытом службы в регулярных армиях и отлаженным, прижившимся в самых верхах лобби самых разных стран на всех пяти континентах.
Не говоря уж о том, что ни в финансовой подпитке, ни в поставках самого вкусного оружия нужды не будет. А вспышка в черкесских регионах взорвет Кавказ, а вслед за тем, по принципу домино, и не только Кавказ, куда круче, чем любые события в Чечне или Дагестане, ибо чеченцев недолюбливают и побаиваются, голос малых народов Дагестана не очень слышат, зато мнение черкесов чтут.
В общем, все проще некуда. Пока черкесы традиционно лояльны России и русским, Кавказ не превратится в язву, которую нельзя залечить. Это, кстати, прекрасно понимают и в Лондоне, и в Вашингтоне, в Анкаре, где проект «Великая Черкесия» раскручивается уже давно, умело и очень, очень целенаправленно. Но, по счастью, до сих пор безо всякого реального успеха.
Благо, подавляющее большинство черкесов не идиоты, сознают, во что их хотят втравить и активно (как бы кто ни пытался) не втравливаются. Думаю, тем, кто об этом не знает, следует знать, тем, кто знает, но не думает, – если еще способен, – думать, а тем, кто думать не способен вовсе, по крайней мере, зарубить на своих истинно арийских носах.
Мне же, наверное, все-таки стоит, пересилив себя, вновь пойти в народ с ликбезами. Ибо ученье свет, знание сила, а мы в ответе за тех, кого приручили…
