Русско-украинская война и черкесская национальная стратегия
22 October, 2022
Ровно год назад я выпустил статью под названием “О признании геноцида и черкесской национальной стратегии”, где мною были высказаны некоторые соображения относительно текущей на тот момент политической ситуации, сопровождаемой определёнными нарративами, в том числе признание геноцида черкесской нации Украиной или Германией.
Данная статья является продолжением предыдущей с учётом произошедших поистине эпохальных перемен в мире в контексте Украинской войны.
Наверное, никому уже не нужно доказывать, что мы являемся свидетелями эпохальной трансформации крупнейшего государства Евразии: очевидно, уже совсем скоро огромная территория москвоцентричной империи погрузится в длительный период кататонического кризиса. Выходов из этого состояния будет несколько:
- Распад на несколько или даже десятки образований. Данный сценарий характеризуется постоянной нестабильностью и спорадическими конфликтами по траекториям распада бывшей Югославии.
- Сохранение существующего устройства с перераспределением полномочий и ресурсов по схеме “слабый центр — сильные регионы”, и
- Погружение страны в продолжительную депрессию, после которой станет неизбежным приход к власти реваншистских сил с крайне националистической идеологией под лозунгами реванша и ликвидации внутренних врагов. Следствием чего может стать полная ликвидация национально-административных образований и национальностей в контексте построения “единого и неделимого” нового государства.
Решающее значение будет иметь точка зрения, которой будет придерживаться конгломерат победителей. Ввиду их неоднородности, некая внутренняя сила (скорее всего, представляющая российские спецслужбы) может воспользоваться противоречиями, и развитие может пойти по самому нежелательному для нас третьему сюжету.
Однако сегодня мы видим решимость клуба великих держав, включая даже Китай, не допустить повторения кризиса по типу украинского, когда из Москвы снова будут грозить применением ядерного оружия, о сдерживающей и только сдерживающей функции которого существует негласное соглашение стран, им обладающих. Поэтому развитие ситуации вероятнее по второму (если состоится консенсус относительно того, кому передать власть, и относительно того, что необходимо сохранить под единым контролем данную территорию) или третью (если произойдёт раздел сфер влияния, и великие державы станут активно продвигать свои государственные проекты по модели образований на территории бывшей Югославии). Для нас неприемлем первый, выгоден второй и невыгоден третий, ибо мы совершенно не готовы к собственному госстроительству, и для единой черкесской нации был бы комфортен некоторый “переходный период” со слабым центром, но пока ещё без хаотизации политического пространства в ареале всего Северного Кавказа. Но история спрашивать не будет, готовы мы или нет. В данной статье предлагаются некоторые соображения относительно будущего нашей нации в свете новых вызовов и экзистенциальных угроз.
При развитии событий по, если следовать предложенной мной классификации, “третьему сценарию», нам придётся заняться госстроительством практически с нуля, с колёс. Мы не можем взять за основу наследие советских квазигосударственных образований: их ущербность очевидна, а заложенные при создании “баги” (дефекты) неизбежно проявятся сразу же. Невозможно начать приращение территорий, или присоединение населенных пунктов с компактно проживающими там представителями нетитульной для данной местности нации. Нельзя повторять все катастрофические траектории распада Югославии — от сербского ирредентизма до хорватского экспансионизма. Если не начать абсолютно новый политический проект, балканизация Кавказа неизбежна.
Однако, принципиальное отличие нациестроительства от государственного состоит в том, что в первом случае мобилизационный фокус сосредоточен на прошлом, искусственно конструируемом или часто фальсифицируемом для обоснования претензий на расширение жизненного пространства за счёт соседей (с помощью известной формулы «исконно наша земля»); а во втором – размещён в будущем как задача, достигаемая при помощи планирования и методичной реализации. Разумеется, второе под силу лишь зрелым нациям, обладающим соответствующими ментальными возможностями и инстинктом самоорганизации.
Как я уже отметил выше, “построссию” будет формировать специально для этого созданный орган по типу версальской конференции. Он будет решать, кому доверить, например, территорию Кубани (исторической западной Черкесии) или Пятигорья (связующей территории между восточной и западной Черкесией), и вообще, каким образом организовать Кавказ между Каспием и Чёрным морем и населяющие её народы. Поэтому и работа наша должна строиться с учётом этого фактора. Я не призываю делать только то, что нравится каким-то условным “великим державам”, в первую очередь мы должны неустанно трудиться в интересах нашего национального проекта. Но не учитывать фактор “большого жюри”, которое примется решать в том числе и нашу судьбу, мы не можем, чтобы не остаться за бортом.
И мы должны ясно осознавать, что при определении судьбы региона лица, ответственные за принятие решений, будут руководствоваться исключительно “реал политик”. Пятимилионное русско- или украиноязычное, как утверждают некоторые адепты присоединения Кубани к Украине, население Краснодарского края является существенным фактором, который не получится игнорировать. Наши аргументы должны состоять в том, что если при формировании государственных образований на этой территории будут опираться на данное население, оно может стать пятой колонной Москвы по типу судетских немцев в Чехословакии после первой мировой войны, позволившей Германии использовать этот фактор для быстрого реванша. То же самое касается планов по инкорпорации Кубани в украинское политическое пространство на основании того, что значительная часть его популяции имеют украинские корни.
В этом направлении мы должны будем вести работу, основанную на двух тезисах: 1) они опять же могут стать пятой колонной Москвы уже для Украины, ибо их элитарии и имущественный класс были крепко завязаны на Москву финансовыми и политическими связями; 2) для создания прочного мира и жизнеспособной политической конструкции в этой части Причерноморья, исключающей любой реванш со стороны Москвы, Украина должна “искупить вину” перед черкесами, вернув колонизированную в значительной степени при помощи их населения территорию: напомню, что и сейчас есть те, кто почитают высадку “ватаги Савки Бiлого” на Тамани в 1792 году за героический акт, хотя данное событие было началом массовой колонизации Черкесии в интересах русской империи и разменом Запорожской козацькой вольницы на роль карателя для порабощённых империей народов.
Кроме того, в данной конфигурации неизбежно должна участвовать Турция, на наших глазах становящаяся ведущей политической и военной силой региона, поэтому компромисс по черкесскому вопросу на западном Кавказе между Украиной и Турцией не может иметь результатом возникновение некоего образования с опорой на прорусские силы.
Хочу отдельно отметить: после страшной, всепоглощающей войны, после военной победы Украине предстоит новое испытание, от исхода которого зависит её будущее не в меньшей степени, чем от победы в войне. Украине предстоит участвовать в становлении новых государств, новой архитектуры безопасности в регионе практически от Балтики до Каспия. В восстановлении справедливости для порабощённых народов, населяющих эту территорию.
Мы можем ответственно утверждать, что участие Украины в восстановлении исторической Черкесии станет залогом добрососедских, союзнических отношений между нашими странами. Кроме того, восстановление исторической Черкесии послужит зримым свидетельством того, что никакие преступления, даже тотальные депортации с целью уничтожить народ и любую память о нём, не остаются без ответа, и справедливость всегда торжествует. Таким образом, Украина закрепит свой авторитет среди кавказских и других колонизованных народов России как гаранта деколонизации и прав народов.
Современное российское “казачество” ещё в начале 90х годов прошлого века предложило себя режиму в качестве верного клеврета и надёжной опоры империи; в этом качестве казачество требовало и получило особый социальный и политический статус: только на Кубани десятки казачьих кадетских корпусов, оснащённых по первому разряду, где ученики получают первоклассное образование. Такой возможности нет ни у одной из республик, даже у богатых областей нет такой системы элитарного образования. Казачество получало (и продолжает получать) миллиардные средства из бюджета и внебюджетных фондов. Казачество вооружено уже не первое десятилетие боевым оружием, вероятно, в арсеналах имеется и тяжёлое стрелковое вооружение, бронемашины, вертолёты.
При этом мы не слышим, чтобы казачество стройными рядами уходило на передовую украинской войны, формируя в порядке самомобилизации отдельные корпуса и бригады.
Может ли казачество, учитывая всё вышеизложенное, стать основой для формирования будущего государственного образования в этой части Кавказа? Всё будет зависеть от точки зрения тех, кто будет заниматься устройством данной территории после войны. Если возобладает мнение, что нужно опереться на реально имеющуюся силу, не учитывая соучастие этой силы в преступлениях режима и исторической вины, госстроительство поручат казакам на западном Кавказе и Кадырову на восточном. Как известно, “реал политик” не страдает брезгливостью и слабым пищеварением.
Но можно ли построить долгосрочный политический конструкт, опираясь на преюдициально преступные организации, не просто сотрудничавшую с режимом, а бывшие его краеугольными союзниками? Это как если бы послевоенное устройство Германии доверили штурмовикам SA. Только полная денацификация может предотвратить возникновение на территории построссии нового левиафана, угрожающего соседям, региону и миру. Поэтому опора на казачество (как и на Кадырова) — заведомо проигрышная стратегия для построссийского переустройства.
Поэтому будущая Черкесия должна стать важнейшим элементом в архитектуре безопасности для региона, гарантируя Украине и другим соседям, что с её территории не будет исходить какая-либо угроза.
Обмен населением и два государства для Северного Кавказа.
Европа превозмогла непреодолимые, казалось бы, противоречия внутренних розней, когда после второй мировой войны были проведены массовые обмены населением. Конечно, местами это был весьма болезненный процесс и только условно мог называться “обменом” (депортации судетских и силезских немцев или “демадьяризация в Чехословакии вряд ли подпадают под определение “обмена”), но в массе своей решили задачу гомогенизации населения стран и снятия трансграничного напряжения, терзавшего Европу после распада континентальных империй в 1918 году. При госстроительстве на Кавказе обмен территориями и населением будет неизбежен, чтобы создать непрерывное пространство с относительно однородным населением, и подготовку к этой работе необходимо вести уже сейчас: вырабатывать варианты и предварительно обсуждать их с соседями.
У нас популяционный потенциал сосредоточен прежде всего в зарубежных черкесских общинах, и для достижения демографического баланса с соседями возникает острая необходимость в возвращении значительного числа молодых, репродуктивного возраста, соотечественников на историческую родину. Разумеется, для этого нужно создавать условия, так как их расселение потребует соответствующих территорий, где нужно будет создавать инфраструктуру и рабочие места. Инвестиции можно будет привлекать также из-за рубежа, но им потребуются гарантии и опять же территория. Поэтому “право на возвращение” черкесов и создание для этого режима наибольшего благоприятстсвования должны стать основополагающими правовыми принципами будущего государственного образования, и при решении территориальных и демографических вопросов с соседями они должны иметь приоритетный характер.
Далее. Мы видим, что исторически северо-восточный Кавказ представлял собой единое политическое пространство в виде бинарной конструкции “Чечни и Дагестана”, на северо-западном же Кавказе до оккупации и массовой депортации доминировал черкесский политический проект. Эти пространства относятся к разным цивилизациям: северо-восточный Кавказ был в лоне персо-иранской, а северо-западный — европейской. Целесообразно сохранить это разделение и в будущем. Два конкурирующих проекта будут на пользу населению обоих образований, власть в которых будет вынуждена создавать лучшие условия для своего населения. Разумеется, неотъемлемым правом граждан каждой из этих двух стран должно стать “право прохода” (trespassing right) и право свободного перемещения товаров от моря и до моря.
Народы, не входящие в указанные образования, получают право на собственный политический проект или на присоединение к одному из созданных.
Что делать?
Теперь касаемо главного вопроса момента: “Что делать?”
Черкесское национальное движение находится в системном кризисе. Ни для кого не секрет, что деятели формата Сохрокова, выполняя поставленную задачу, методично разрушили черкесское национальное движение изнутри. О том, что такие же движения в Турции также густо инфильтрированы соответствующей агентурой, хорошо известно. Нам необходимо создавать всё с нуля, и создавать срочно, чтобы не оказаться у шапочного разбора, образно говоря, бесправными общинами в составе каких-нибудь “всекавказской директории им. Кадырова” и “Кубанского казачьего войска народов восточного Причерноморья”. Я выделяю три направления деятельности, без которых черкесское движение обречено:
- Центр аналитики и планирования. Необходимо разместить в Европе для нейтрализации влияния спецслужб России и консолидации интеллектуальных ресурсов черкесской нации. Кроме того, в Европе имеется возможность получать финансирование от различных фондов, а у черкесской молодёжи, получившей образование в Европе, есть необходимые навыки по планированию и аналитике, и они владеют соответствующей методологией: ставить задачи, устанавливать сроки, вести отчётность;
- Информационно-пропагандистская деятельность. Представляется, что “Черкесский медиа-центр” целесообразнее разместить в Турции, где достаточно благоприятная инфосреда и крупнейшая по численности зарубежная черкесская община.
- Политическая работа. Данную деятельность можно поручить черкесским активистам, достаточно себя зарекомендовавшим на этом поприще и снискавшим заслуженный авторитет у соотечественников.
По выражению Наполеона, “лучшая армия — это та, которая действует врозь, но воюет вместе”. Каждое из этих направлений имеет решающее значение, и цель не будет достигнута, если хотя бы одно из направлений не будет реализовано. Каждое из этих направлений автономно и самодостаточно, вместе с тем, они должны координировать свою работу: политическое крыло должно ставить задачи Планово-аналитическому центру по выработке программы действий, и при этом придерживаться уже сгенерированных этим центром и консенсусно принятых к исполнению программ и планов. “Черкесскому медиа-центру” предстоит обеспечивать информационное сопровождение политической работы, вместе с тем создавая единое инфопространство для дисперсного черкесского этноса, являясь “фактором связности и этнической мобилизации”, а также заниматься культурно-просветительской работой (пропаганда черкесского языка и культуры).
Разумеется, всё это требует значительных материальных средств. Обязанности по их сбору и распределению нужно доверить специально выделенной комиссии из руководителей направлений деятельности и заслуживающих доверия общественных деятелей, представителей культуры, науки и образования. Данная комиссия с установленной периодичностью публично отчитывается за использованные ресурсы и публикует планируемые сметы расходов на установленные виды деятельности. Любые расходы сверх установленных видов деятельности должны получать специальное одобрение комиссии и отдельно публиковаться с целью осуществления общественного контроля.
“Земля обетованная” есть прежде всего продукт концентрации коллективного разума, и только потом является в виде сияющей долины между холмов.
Дызэкъуэтмэ — дылъэщщ!
МУРАТ ТЕМИРОВ
